Алхимия и астрология. Средневековая алхимия Алхимия и астрология
Муза истории Клио
Само определение «средневековая» производно от понятия «средние века» (medium aevum), введенного в XV веке итальянским гуманистом Флавио Бьондо (? – 1463). Этим понятием он обозначал период истории с V века по XV столетие, то есть период между античностью и новым временем. «Средние века», «средневековый период», по оценке гуманистов, просветителей и позитивистов – это время тотального упадка культуры, знаний, образования, это время беззакония, непрерывных междоусобных войн, уничтожения инакомыслящих в ходе крестовых походов, инквизиции, преследования еретиков.
Иную оценку «средним векам» и «средневековью» давали романтики. Они считали этот период временем наивысшего прогресса человечества, совершенной нравственности, самодостаточного быта и благосостояния. Только в средневековом обществе народ был носителем высшего суверенитета, и потому короли были ответственны перед народом. Только в «средние века» человек был движим возвышенными мотивами и устремлениями.
Образование и знания в средние века
Историки материалистической направленности, как правило, низко оценивали
образовательный уровень средневековой цивилизации. Здесь справедливее говорить о
двойственности отношения средневекового общества к образованию. Осуждалось
ложное образование, направленное к достижению мирского успеха, власти,
богатства. Ему противопоставлялся идеал «мудро неученого», «зная незнающего»,
«ведающего истину простеца», который получал полное знание о мире и человеке от
Бога, в акте искренней, глубокой веры и который в открытом диспуте всегда посрамлял ученого.
Вместе с тем поощрялось истинное образование, направленное к постижению Бога.
Для этих целей уже в раннее средневековье были созданы катехитические школы для
тех, кто готовился к крещению. В них практиковался изустный, катехитический
метод обучения – вопросно-ответный.
Муза астрологии Урания с музой Каллиопой
Уже в V – VI веках сложилась система универсального христианского образования,
основанная на изучении «семи свободных искусств» (septem artes liberales). Ее
творцами были Марциан Капелла, Боэций (480 – 524) и Кассиодор (485 – 578). Эта
система образования состояла из двух ступеней: trivium и quadrivium; в первую
ступень входили такие дисциплины, как грамматика, риторика, логика; во вторую –
арифметика, геометрия, музыка, астрономия. Характерно, что образование
начиналось с грамматики. Средневековое образование делало акцент на чтении
текста Священного писания, в то время как античное образование ставило во главу
всего – красноречие. Неслучайно образование в средние века называлось «literas»,
то есть знание букв, письма, а образованные именовались «literati».
Все учебные дисциплины приобрели христианское осмысление. Грамматика
предназначалась для обучения чтению Библии; риторика – для усвоения правил
составления молитвы; логика имела целью научить понимать догматы веры;
арифметика и геометрия служили освоению пространства, формировали умения
организации сакрального пространства; музыка подразумевала обучение правилам
церковного песнопения, а астрономия включала в себя приемы вычисления Пасхи. В
грамматике обучение начиналось с усвоения букв алфавита; каждая буква обретала
символическое толкование: а – Бог, b – дьявол, с – Троица, d – истина, e –
страсти Христа, f – демон, g – творение. В арифметике прежде всего изучались
цифры: 1 – Бог, 2 – дьявол, 3 – Троица, 4 – истина, так как она заключена в четырех
Евангелиях, 5 – страсти Христа, так как он имел 5 ран, 6 – демон, 7 – творение,
так как мир был сотворен Богом за 7 дней. В геометрии все элементы и фигуры
приобрели христианский смысл: точка – Бог, луч – Святой Дух, треугольник – Троица,
квадрат – истина, прямоугольник с отношением 2:1 – Ноев ковчег, церковь и т.п.
По капитулярию Карла Великого «о науках» 787 года подобные школы надлежало открыть
при монастырях и епископских кафедрах. Во главе школ становились схоластики.
Самыми знаменитыми стали школы в монастырях Монте-Кассино, Боббио, Сен-Гален,
Сен-Бернар, Луксейском, Клюнийском и др. Тогда сложилось понятие «клирик» (от
латинского слова clerus), то есть священник, обладающий просвещенностью. Одновременно со школами
создавались скриптории, в которых монахи занимались переписыванием книг.
В XI веке, с образованием городов, возникли частные городские школы, в которых обучали практическим знаниям. Учителя таких школ подвергались критике за введение платы, поскольку знания считались даром Божиим, не подлежащим купле-продаже. В XII столетии на основе церковной системы семиступенчатого образования и частных городских школ стали создаваться университеты. Основывали их императоры, короли с согласия и под контролем католической церкви. Первым университетом был Болонский – 1159 год, вторым – Парижский – 1160 год основания, третьим – Оксфордский – 1167 год.
Университет представлял собой корпорацию студентов и магистров. Он делился на факультеты: младший и три старших (медицинский, юридический, теологический). Во главе университета стоял выборный ректор, а во главе факультетов – деканы. Университет имел право выдавать лицензии на преподавание и занятия медицинской, юридической и теологической деятельностью. Университет имел свой статут, суд и освобождение от налогов. Студентом становились в 12 – 15 лет после присяги и записи в матрикул – список членов корпорации. Студенты слушали и записывали ординарные лекции магистров и докторов, которые представляли собой чтение учебника. Затем следовало слушание экстраординарных лекций начинающих преподавание. Практиковались диспуты. Начиналось обучение на младшем факультете и длилось 5 – 7 лет. После прослушивания 2/3 курсов студенты сдавали экзамен комиссии и получали степень бакалавра, дающую право на чтение экстраординарных лекций. Студент становился лиценциатом и готовил магистерскую диссертацию, защита которой считалась окончанием младшего факультета. После этого можно было поступить на старший факультет, где образование длилось от 5 до 15 лет. Там также становились бакалаврами и лиценциатами, а окончанием подготовки считалась защита докторской диссертации.
В области знаний средневековая цивилизация дала исключительно много по сравнению с античностью. Отцы церкви имели все основания критиковать мудрецов древности за ложное многознание, но полное неведение своего собственного духовного мира. Именно в патристике, в трудах отцов церкви, были разработаны основные категории и понятия теологии, самой универсальной науки средневековья. Отцы церкви впервые осмыслили сущность самого слова и установили, что каждое слово, подобно триединому Богу, состоит из трех ипостасей: морфемы, т.е. буквенного скелета, фонемы, то есть звукового наполнения слова, и семемы, а именно – заложенного в нем смысла. Тем самым отцы церкви предопределили многие открытия современной семиотики, особой лингвистической дисциплины, занимающейся изучением смысла слов. Отцы церкви заложили основы аксиологии, теории нравственного оценивания. Они заложили фундамент герменевтики, разработав теорию четырех смыслов, в которых надлежало воспринимать весь природный мир. Первый смысл – буквальный, или исторический, который заканчивался наименованием вещи или явления. Второй смысл – аллегорический, согласно которому явления внешнего природного мира суть проявления невидимого мира. Третий смысл – тропологический, который устанавливал соответствия между явлениями посюстороннего и потустороннего миров. Наконец, четвертый смысл – анагогический, который указывал идеал нравственного поведения. К примеру, роза: в буквальном смысле – цветок; в аллегорическом смысле – Иисус Христос, поскольку его голову покрывали тернии из стеблей розы; в тропологическом смысле – это Царствие Небесное, на которое указует сам цветок розы; в анагогическом смысле – это путь страдания. Начало аллегорическим толкованиям положил Амвросий Медиоланский (? – 397), а вслед за ним – Святой Иероним (? – 420) и Августин. Своих законченных форм этот подход достиг в деятельности Рабана Мавра (VIII век), составившего «Аллегории ко всему Священному Писанию». Он же в трактате «О вселенной» распространил этот прием на весь окружающий мир.
Наукой наук считалась теология, или богословие. Была разработана теоцентрическая
картина мира. Бог считался началом и концом всего сущего. Среди множества
попыток определения Бога одним из лучших считалось определение Анонима XII века:
«Бог есть интеллигибельная (умопостигаемая) сфера, центр коей повсюду, а поверхность нигде».
Вера в Бога провозглашалась выше всякого знания. Лучше всего эта максима была
выражена в знаменитом парадоксе Тертуллиана (III век): «Credo quia absurdum est»
(«верю, ибо абсурдно»). То есть существующий мир – абсурден, не поддается
рациональному осмыслению и тем более рассудочному изменению, и потому остается один путь – веры.
В XII столетии получила развитие схоластика, высшая ступень средневековой теологии.
Схоластика нередко негативно оценивается исследователями как бесплодная
дисциплина, занимавшаяся выяснением ничтожных вопросов, например: сколько чертей
уместится на кончике иглы. Однако такая оценка неверна. Даже в приведенном
вопросе, при всей его кажущейся абсурдности, метафорически поставлена проблема
бесконечно малых величин. Именно схоластами разработаны правила логики, которыми
пользуется современная наука. Именно схоластами введены и осмыслены основные
категории абстрактного знания: бытие и сознание, причина и следствие, форма и содержание и прочие.
В XII веке в схоластике сложились два направления: реализм и номинализм.
Представители первого направления (Бернар Клервосский, Бонавентура и другие)
считали, что если есть слово для обозначения Бога, то, следовательно, есть и сам
Бог. Представители второго направления (Росцелин, Пьер Абеляр и другие ученые отцы церкви) утверждали
возможность общих абстрактных понятий, не связанных с существованием
действительных объектов; одним из таковых, по заключению номиналистов, могло
быть понятие Бога. Неслучайно в номиналистах видели предшественников атеистов.
Среди доказательств бытия Бога наибольшим авторитетом пользовалось
онтологическое доказательство, предложенное Фомой Аквинским (1225 – 1274). Оно
апеллировало к бытию, к самоочевидности его совершенства, гармонии,
целесообразности; если это так, заключал Фома, то, следовательно, есть некая
сила, которая привносит в мир совершенство, гармонию и цель; эта сила и есть Бог.
Бог считался высшей реальностью, по отношению к которому весь видимый и
осязаемый мир признавался иллюзорным и кажущимся, отчего весь средневековый
«реализм» получал перевернутое толкование: все, что ощущалось – нереально;
глаза, уши, обоняние могут легко ошибиться, приняв ложные перевоплощения
Дьявола, и наоборот, реально то, что за пределами восприимчивости органов
чувств, что обретается ведением сердца. Кроме того, видимое всегда ущербно,
несовершенно и преходяще, тогда как видимое (Бог) совершенно, нетленно, идеально и потому более реально и истинно.
Мир природы, мир вещей рассматривался не сам по себе, но в соотнесенности с
Богом, как проявление его творческой энергии и как указание замысла творения.
«Все творения мира,– писал Алэн Лилльский (XII век),– суть для нас как бы книга,
картина и зеркало». Видимое являлось символическим образом невидимого; земное,
посюстороннее – зеркальным отражением небесного, потустороннего. Отсюда –
феномен средневекового символизма: все окружающее надлежало понимать как знак
Бога. Символом Христа был агнец, символом Девы Марии – жемчужина. Орел был
знаком евангелиста Иоанна, лев – евангелиста Марка, а телец – Луки и т.д.
Стали создаваться разнообразные словари символов. Таков «Физиолог», составленный
анонимным автором. Таков «Бестиарий» Теобальда (XI век), своеобразная
символическая зоология. Кошка оказывалась символом обжорства; козел был символом
похоти; еж обозначал Дьявола, как и лиса; лебедь был символом мнимого святого.
Наряду с реальными животными в «Бестиарии» фигурировали нереальные: левиафан,
пожирающий себя; птица феникс, сгорающая и возрождающаяся; единорог с медной шкурой и прочие звери.
Появились «Лапидарии» – своеобразные пособия по символической минералогии и
геологии. Здесь сообщались реальные и ирреальные свойства камней: сапфир охранял
девственность; алмаз был защитой в вере; изумруд сохранял чистоту сознания;
аметист защищал от опьянения; бирюза поддерживала любовь; кошачий глаз оберегал
дом. Среди реальных камней описывались и нереальные – философский камень,
превращающий в золото любую материю, Святой Грааль, сообщавший вечную молодость.
Возникла алхимия, особая символическая наука о природных элементах, ставившая
целью постижение Единого. Основы этой науки содержались в «Изумрудной скрижали»
Гермеса Трисмегиста, под чьим именем писали Зосима и Синезий (IV век), Олимпиодор
и Стефан (VI столетие). Здесь давалось описание свойств семи металлов (золота,
серебра, железа, меди, олова, свинца, ртути). Золото считалось символом Бога
Отца, оно отмечалось знаком Солнца. Серебро было символом Бога Сына и
обозначалось знаком Луны. Ртуть была символом Бога Святого Духа и изображалась
знаком Меркурия. В попытке алхимика превратить все в золото скрывалось отнюдь не
алчное устремление, но желание возвести несовершенную материю до статуса Бога.
Алхимик был движим желанием трансмутировать неодухотворенную природу в
одухотворенную. Отсюда – мечта о гомункулусе. При всем при том алхимия пришла к
открытию многих химических элементов, свойства которых прежде не были известны,
например: мышьяк, сера, сода, квасцы, кислоты и другие элементы. Раймунд Луллий (1235 – 1315)
впервые получил спирт в результате перегонки вина. Вслед за этим были созданы
крепкие спиртные напитки – виски, коньяк, водка (aqua vital), которые считались
лекарством от чумы. Алхимики открыли селитру, на основе которой Бертольд Шварц в
начале XIV столетия составил первую рецептуру пороха.
Сложилась космография, особая символическая география. Согласно Косьме
Индикоплейсту (VI век), земля представлялась прямоугольником со сторонами,
относящимися как 2:1, подобно Ноеву ковчегу. Над землей раскинулось небо,
являющееся плащом Бога. Три известных тогда континента составляли крест, левая
часть которого представляла собой Европу, где жили потомки Иафета; правая часть
креста представляла собой Азию, где обитали сыновья Сима, а ствол креста
образовывала Африка, населенная наследниками Хама.
Была создана христианская хронология. Точкой отсчета стало Рождество Иисуса
Христа, которое вычислил Дионисий Малый в VI веке. Летоисчисление от Рождества
Христова ранее всего, в VI столетии, приняли в Италии, в VII веке – в Англии, в 742 году –
во Франции. На протяжении всего средневековья делались постоянные расчеты возможного конца света.
Стали создаваться первые энциклопедии. Для раннего средневековья самой
авторитетной суммой знаний о мире были «Этимологии» Исидора Севильского (560 – 636).
От более позднего времени самой значительной энциклопедией было сочинение
Винсента де Бове (1190 – 1264) «Speculum majus». Наряду с символическими науками в средневековой цивилизации
развивались и позитивные науки. В частности, в математике шагом вперед стало введение арабских
цифр Гербертом Ориньякским (930 – 1003). Леонардо Фибоначчи (1180 – 1240) ввел
арабскую алгебру и индийское исчисление; именно он ввел в европейскую математику цифру «0»,
до этого известную только в Индии. Николай Кузанский (1401 – 1464)
изучал бесконечно малые величины. Томас Брадвардин (1290 – 1349)
исследовал пропорции, ввел понятие мгновенной скорости и общую меру для
кругового и прямолинейного движения. Он создал в Оксфорде «школу калькуляторов»,
из которой вышли Ричард Суиссет, Джон Дамблтон и др. Им принадлежало
формулирование физических софизмов, касающихся начала и конца движения.
В области астрономии и астрологии выделялись труды Жерара из Кремоны. В 1175 году он перевел
«Альмагест» Птолемея с арабского языка и на основе этого древнего трактата
сделал новые астрономические вычисления. Леви бен Герсон (1288 – 1344)
впервые использовал угломерную рейку, предвосхитившую появление секстанта. Джеффри
Чосер (1340 – 1400) прославился не только как писатель своими «Кентерберийскими
рассказами», но и как ученый-астроном, автор «Трактата об астролябии». Однако в
астрономии продолжали господствовать геоцентрические представления. Первые
сомнения в них высказывали Николай Орезмский (1323 – 1382) и Николай Кузанский (1401 – 1464).
В области физики имели особое значение труды Джордано Неморария (? – 1237). Он
разрабатывал теорию рычага; ввел понятия веса и тяжести: вес – величина
постоянная, тяжесть – переменная; он решил задачу, с которой не могла справиться
античная физика, задачу о равновесии тела на наклонной плоскости.
Роберт Гроссетест (1175 – 1253) изучал свет и явление рефракции. Роджер Бэкон (1214 – 1292)
был одним из самых ярких естествоиспытателей – он первым создал очки, он
предвосхитил появление моторных судов, автомобилей, аэропланов. Виллар д`Оннекур
(? – 1250) знал различные механизмы – пружинные, кривошипные и другие устройства.
Развитие практических знаний легло в основу наиболее значительных изобретений
средневековой цивилизации. С XII столетия в Европе стала использоваться ветряная
мельница. С того же времени в Испании и Италии началось производство бумаги,
вытеснившей дорогой пергамент. С XIV века появились механические часы; первые
башенные часы украсили Миланскую ратушу в 1335 году. В XIV веке было создано
огнестрельное оружие. В 1346 году первые пушки были использованы в Столетней
войне, в битве при Азенкуре. В XIV столетии была изобретена доменная печь, которая
продувалась снизу воздухом. В печь закладывались руда, уголь и некоторые
добавки. В результате плавки получали чугун, содержащий 2 – 4 % углерода.
Практиковалась вторая стадия плавки для получения стали, в которой содержалось менее 2 % углерода.
В середине XV века Иоганн Гуттенберг изобрел наборный шрифт, открывший эру
книгопечатания. Это изобретение революционизировало средневековое общество:
текстовая информация стала достоянием всех сословий, самых широких масс;
появились плакаты, листовки, предшественники современных газет; ускорилось распространение информации.
В XIV – XV веках произошли значительные изменения в средствах морской
коммуникации, которые современные исследователи называют порой «революцией в
навигации». Появились новые типы судов – нава и кокка водоизмещением 2 тысячи тонн.
Появилась смешанная парусная оснастка, позволяющая плавать против ветра. Было
введено рулевое управление. Создан лаг, прибор для измерения пройденного
расстояния. Были усовершенствованы компас, приборы ориентирования по небесным светилам.
Художественная культура
Синтез самых разнообразных знаний представлял собой храм. В V – XI веках
господствовал романский стиль, продолжавший традиции культовой архитектуры
римлян. Храм имел прямоугольное основание с пропорциями 2:1, как Ноев ковчег.
Храм делился на три нефа, посвященные трем ипостасям Бога. Центральный неф имел
пристрой в виде полусферической апсиды. Три продольных нефа пересекались
поперечным нефом – трансептом, образуя форму креста. Для романского стиля были
характерны толстые стены, отсутствие окон на первом этаже, узкие бойницеобразные
окна верхних этажей, арочные своды, паруса, двускатные крыши.
В XII веке утвердился готический стиль, получивший название от готов, наиболее
культурного германского народа. Его отличительными признаками стали тонкие
стены, стрельчатые своды, устремляющиеся ввысь, особые распорочные конструкции
из контрфорсов и аркбутанов, башенки, фиалы, скульптурный декор, резные розы,
чугунные переплеты окон, витражи. Контрфорсы выступали дополнительными стенами.
От скатов кровли к этим подпорным стенам протягивались аркбутаны, что облегчало
тяжесть кровли и позволяло возводить все более высокие храмы, отличавшиеся к
тому же повышенной устойчивостью. Уже в XIV столетии был возведен Кельнский собор,
достигавший 149 м, выше пирамиды Хеопса. В XV веке был построен Страсбургский
собор высотой 169 м, остававшийся самой высокой постройкой вплоть до конца XIX столетия.
Храмы украшались иконами, которые создавались по строго определенным правилам.
Левая стена храма предназначалась Ветхому завету, правая стена – Новому завету.
Развитие иконографии привело к открытию «обратной перспективы». Иконный образ
стал рассматриваться как символ, от которого верующий не внешним физическим
зрением, но внутренним интеллектуальным видением восходит к сокрытым смыслам, и
от них – к первообразу. Если в случае с картиной, созданной по правилам
привычной нам прямой перспективы, зритель как бы входит в ее пространство,
продвигаясь вглубь до той точки, где сходятся все линии зрения, как бы давая
ощущение финальности всякого жизненного пути, то в случае с иконой, построенной
по канонам «обратной перспективы», зритель помещает ее образ внутрь своего
сознания и движется мысленным взором вслед за вызываемыми аллегориями, символами
и связанными с ними эмоциональными и аффективными переживаниями вглубь своей
души и духа, достигая откровения божественной истины. Поэтому икона не втягивает
в себя зрителя, подобно обычной картине, но выталкивает его в мир, как бы
повторяя акт творения. Поэтому икона с ее кажущимися неправильностями способна
была создать недостижимую ни в античной, ни в современной живописи ситуацию:
глаза Христа или Святого находили верующего в любой точке пространства.
Храмовое действо неотделимо от хорового пения. Музыкальная культура
средневековья неординарна. Она была направлена на общение с Богом, призвана
достичь религиозно-благоговейного состояния; поэтому средневековая музыка
предельно спиритуализирована и «идеальна», она не нуждалась в обычных атрибутах
светского пения – красоте вокала сольных исполнителей, блеске и изыске одеяний,
изяществе музыкальных инструментов. Наслаждение чувственным очарованием
осуждалось как грех и искушение дьявола. Совершенное пение должно было
исполняться сердцем, но не голосом. Отсюда стало возможно открытие полифонии и
антифонного пения, в которых участвовали все прихожане – и мужчины, и женщины,
обладающие вокальными данными и лишенные их. Псалмопение объединяло население.
Наконец, нельзя забывать о создании нотной грамоты монахом Гвидо д`Ареццо (XI
век), который ввел название семи нот гаммы и предложил знаки для их записи.
Развивалась изящная словесность. Наиболее широко распространенными поэтическими
циклами были своды песен о короле Артуре и рыцарях «круглого стола», поэтические
предания о Святом Граале. Со времен раннего средневековья бытовал героический эпос
– «Беовульф», «Песнь о Нибелунгах», «Песнь о Роланде», «Песнь о Сиде» сначала в
изустной форме, затем, с XII – XIII столетий, в литературной обработке.
С XII века получил развитие рыцарский стихотворный роман, в сочинении которых
прославились Гильом Оранжский, Вольфрам фон Эшенбах, Гартман фон Ауэ, Кретьен де
Труа и др. Получили широкую известность герои этих романов – Ланселот и
Персеваль, в честь которых охотно называли новорожденных. Зарождалась
индивидуалистическая лирика трубадуров, труверов, миннезингеров и других странствующих менестрелей.
С XIII столетия стала очевидной городская литература, восходившая к изустным коротким
рассказам юмористического содержания – это новеллы, фацетии, шванки и другие литературные произведения.
Реферат *
190руб.
Образцы страниц
развернуть (18)
ВВЕДЕНИЕ... 3
1 История развития астрологии... 5
2 Сущность понятия «Астрология» ... 7
3 Алхимия в истории... 9
4 Сущность понятия «Алхимия» ... 12
ЗАКЛЮЧЕНИЕ... 13
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ... 17
Введение
Астрология является специфическим и достаточно уникальным культурным феноменом Европы в эпоху Возрождения. Ее базу составляло традиционное средневековое мышление, однако в некоторых своих функциях уже была приемлема и для человека Нового Времени с его жаждой поиска, революционным складом ума и отказом от схоластических ценностей. Астрология, упорно вписывалась в христианское мировоззрение, а ее понятийная основа долгое время поддерживалась католической доктриной. Характерный космологический контекст обнаруживают в себе произведения высокого искусства исследуемой эпохи. Но все же ей не было чуждая и нарождающаяся в Европе доминанта рационального познания. Астрологи чутко реагировали на на-учные открытия, тут же принимая в них большое участие.
Напротив, алхимия же осталась феноменом Средневековья, его тупиковой ветвью познания. Её слишком долго обвиняли в том, что она - лженаука, но во многом благодаря ей появилась истинная наука - химия. В алхимиках же видели в лучшем случае фантазёров, в худшем - мошенников.
Алхимию никогда не преподавали в университетах, в отличие, например, от астрологии, именно потому, что "обучить" алхимии в обыкновенном значении слова было нереально - требовалась колоссальная персональная служба всякого, кто жаждал понять ее секреты, но и открывались эти тайны далеко не всем.
Алхимия находилась на пересечении средневековой теологии и средневекового искусства и ремесла. Гравюры и рисунки, готические соборы, музыкальные произведения, поэзия и проза - всё это могло присутствовать в алхимическом трактате.
В алхимической деятельности всё было слито и нераздельно. Приготовление сыпучих и жидких смесей, растениеводство и техника составления ядовитых настоев, литье металлов и изготовление сплавов, тысячелетние пробы перевоплотить «несовершенные» сплавы в «совершенные», занятия чёрной мистикой и жреческое художество, схоластическое рассуждение и волшебный обряд, мифотворчество и высочайшее искусство… Мир алхимиков - едва ли не вся природа.
Целью данной работы является выявление понятий астрология и алхимия, изучение этих двух понятий в конкретной исторической обстановке.
Задачи данной работы следующие:
- определение понятия астрология, ее историческое возникновение и развитие;
- выявление понятия алхимия, установление его сущности, историческое развитие;
- соотнесение двух понятий, определение сходства и различий в их культурно-исторической сущности.
Фрагмент работы для ознакомления
1 История развития астрологии
На формирование астрологии воздействовал новейший уклад жизни, подключающий всеобщий энтузиазм к магическим загадкам, криптограммам и т. п., который снабжал астрологическим изданиям огромные тиражи.
На переходе от традиционного к «революционному» типу развития европейской культуры идею исторического круговорота в высшей степени поддерживала евро¬пейская астрология, сама находящаяся на тот момент времени в процессе трансформа¬ции. Являясь, наряду с астрономией, частью системы уже уходящего в прошлое средне¬векового образовательного канона, астрология «вписывалась» во все основные сферы культуры - науку и религию, искусство и философию, не находя себе пока какого-то определенного статуса в системе социальных институтов. Она присутствовала в контек¬сте художественных произведений эпохи, «растворяясь» в композиционно-образной структуре жанра (например, у Дж. Чосера или Л. Камоэнса) или представляя предмет критическо-сатирической оценки (у Ф. Рабле или Дж. Мильтона). В научно-познава¬тельном плане, астрология с ее циклическим миропониманием отрабатывала на текущих исторических событиях критерий масштаба пространства и времени.
3 Алхимия в истории
Традиционно алхимия считается оккультной наукой, полной мистики и тайн, не слишком почитаемой ни религи¬ей, ни наукой. Алхимики искали одного и того же: счастья, вечной молодости или сказочного богатства. Так, напри¬мер, в период алхимии осуществлялся поиск эликсира дол-голетия, универсального растворителя, философского кам¬ня, необходимого для осуществления трансмутации метал¬лов в золото и серебро.
Период алхимии продолжался наиболее тысячи лет, за это время было накоплено крупнейшее наследие алхимических трактатов и рукописей. Дошедшие до наших дней источники представ¬ляют интерес не только для историков, ведь алхимия игра¬ет весьма значительную роль в процессе становления раци¬онального познания, современных наук, формирования научного знания. Анализ феномена алхимии позволяет проил¬люстрировать эволюцию человеческого мышления в период перелома, коренных конфигураций в философии, естествозна¬нии, культуре. Кроме того, это период становления науки Но¬вого времени, период «научной революции».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Астрология в XVI веке занимала важное место в жизни русского общества. Несмотря на запреты и гонения со стороны официальных властей и церкви, в Московской Руси XVI в. астрологические знания, в той или иной степени, охватывают широкие социальные круги. Не существовало и однообразия взглядов. В Московской Руси XVI века имели место различные подходы, взгляды на астрологию. Они складывались как под воздействием местной тра¬диции, так и под влиянием западноевропейской куль¬туры.
Список литературы
- Александров Л.Г. Астрология и космические циклы западноевропейской истории: опыт культурологического моделирования эпохи возрождения // Вестник Челябинского государственного университета. - 2005. - Т. 1. - № 1. - С. 5-16.
- Александров Л.Г. «Маргинальный» характер астрологии в культуре Европы XVI-XVII веков: Ренессанс – Реформация // Вестник Челябинского государственного университета. - 2009. - № 32. - С. 109-115.
- Александров Л.Г. Классическая западная эзотерическая космология (астрология) как источниковедческая проблема // Вестник Челябинского государственного университета. - 2011. - № 12. - С. 124-130.
- Бадеев Д.Ю. Взгляды на астрологию в Московской Руси XVI века \\ Вестник Ассоциации ВУЗов туризма и сервиса. - 2007. - № 2. - С. 20-26.
- Бельгибаева А.М. От мифа алхимии к ньютоновской науке // Вестник Омского государственного педагогического университета. - Гуманитарные исследования. - 2013. - № 1. - С. 8-11.
Пожалуйста, внимательно изучайте содержание и фрагменты работы. Деньги за приобретённые готовые работы по причине несоответствия данной работы вашим требованиям или её уникальности не возвращаются.
* Категория работы носит оценочный характер в соответствии с качественными и количественными параметрами предоставляемого материала. Данный материал ни целиком, ни любая из его частей не является готовым научным трудом, выпускной квалификационной работой, научным докладом или иной работой, предусмотренной государственной системой научной аттестации или необходимой для прохождения промежуточной или итоговой аттестации. Данный материал представляет собой субъективный результат обработки, структурирования и форматирования собранной его автором информации и предназначен, прежде всего, для использования в качестве источника для самостоятельной подготовки работы указанной тематики.
В качестве псевдонаучных концепций рассмотрим коротко алхимию и астрологию.
Алхимия является типичным феноменом средневековой культуры, в котором своеобразно переплетались начальные естественнонаучные (прежде всего химические) представления о мире и характерные для данной культуры представления о человеке и обществе .
Главной целью алхимиков являлись поиски так называемого «философского камня» («великого эликсира», «великого магисте- рия», «красной тинктуры» и т.д.), способного превращать неблагородные металлы в золото и серебро. «Философский камень» должен был, кроме того, обеспечивать вечную молодость, излечивать все болезни и т.д.
Алхимия, существовавшая в рамках средневековой культуры, не могла не разделять основные особенности этой культуры: ее общую спиритуалистическую ориентацию, догматизм и авторитарность, традиционализм и символизм, иерархизм и т.д.
Этому не способно было помешать даже то, что алхимия, стоявшая между оккультным теоретизированием и химикотехническим имитирующим ремеслом, представляла собой изнанку магистральной культуры.
Символический характер алхимии проявлялся, в частности, уже в параллелизме двух действий: превращения вещества в процессе «великого делания» были только символом параллельной внутренней работы алхимика над собой. «Великое делание», призванное дать в итоге «философский камень», было лишь внешней стороной алхимического процесса, символизировавшей то, что в его ходе сам алхимик уподоблялся Богу. Не случайно алхимия в Средние века считалась ересью. В рассуждениях алхимиков ртуть и сера - не только вещества, но и бесплотные принципы, газ не только нечто воздухоподобное, но и таинственный дух и т.п.
В алхимическом рецепте, принадлежавшем, по преданию, испанскому философу и логику Раймонду Луллию, предписываются, в частности, такие действия: «Непроницаемые тени покроют реторту своим темным покрывалом, и ты найдешь внутри нее истинного дракона, потому что он пожирает свой хвост. Возьми этого черного дракона, разотри на камне и прикоснись к нему раскаленным углем. Он загорится и, приняв вскоре великолепный лимонный цвет, вновь воспроизведет зеленого льва. Сделай так, чтобы он пожрал свой хвост, и снова дистиллируй продукт. Наконец, сын мой, тщательно раздели, и ты увидишь появление горючей воды и человеческой крови».
Этот рецепт столь же темен, как и тени, покрывающие реторту с драконом внутри. Может даже показаться, что это бессмысленное бормотание мага или шарлатана, рассчитанное на непосвященных и не имеющее никакого отношения к химии.
Но как раз с химической стороны дело оказалось относительно простым. Уже в XIX в. этот рецепт был расшифрован, таинственные львы и драконы исчезли и вместо них появились самые обыкновенные вещества. «Буквально химическое» прочтение алхимического рецепта показало, что в нем описывается серия химических превращений свинца, его окислов и солей. В частности, «горючей водой» оказался обычный ацетон.
Однако только «химического» толкования и прояснения явно недостаточно. Оно выявляет только скелет алхимического текста, оставляя в стороне все остальное, без чего алхимия перестает быть полнокровным средневеково-противоречивым культурным явлением.
Алхимия, выявившая целый ряд химических веществ и описавшая их взаимодействие друг с другом, явилась предшественницей возникшей в XVII в. науки химии. Алхимия не была наукой, хотя и опиралась частично на опыт и использовала некоторые собственно химические методы. Существование «философского камня» физически (онтологически) невозможно, поскольку противоречит хорошо обоснованным законам природы.
Феномен алхимии, одновременно «недохимии» и «сверххимии», надолго пережил Средние века. Известно, в частности, что И. Ньютон, настаивавший в своих книгах по физике на необходимости строго механического, каузального и математического объяснения природы, проводил алхимические опыты. Делал он это, впрочем, в тайне от своих коллег по «естественной (натуральной) философии».
С точки зрения социальной философии алхимия может рассматриваться как смутное предвосхищение возникшей только в Новое время идеи создания «рая на земле» для всех людей, или коммунизма. Алхимики первыми начали поиски способа создания богатого и процветающего общества, в котором нет надобности в тяжелом и монотонном труде, а легкость получения богатства (золота) лишает смысла само понятие частной собственности.
Астрология представляет собой концепцию, согласно которой события земной жизни можно предсказать по расположению небесных светил. Обычно астролог для предсказания судьбы человека составляет по особым правилам гороскоп - условный чертеж расположения светил в момент рождения этого человека.
Астрология как толкование звезд была широко распространена на Древнем Востоке, откуда она пришла в Древнюю Грецию и затем в Рим, где означала то же самое, что и астрономия. Позднее астрология начала рассматриваться как средство для определения судьбы человека по положению и движению звезд.
Основополагающий учебник по астрологии написал знаменитый астроном Птолемей, полагавший, однако, что расположение звезд - только половина дела, а остальное зависит от самого человека. Другой не менее знаменитый астроном И. Кеплер составлял гороскопы для своих современников.
Критика астрологии началась еще в Античности; в Новое время даже отдаленное сходство какой-либо научной концепции с астрологией истолковывалось учеными как свидетельство ущербности этой концепции.
«Со стороны аристотелианцев и других рационалистов вплоть до Ньютона, - пишет об астрологии К. Поппер, - она подвергалась нападкам по ошибочным основаниям - за ее ныне признанное утверждение о том, что планеты оказывают “влияние” на земные (“подлунные”) события. Фактически ньютоновская теория гравитации, и в частности лунная теория приливов, исторически была детищем астрологических идей. По-видимому, Ньютон очень не хотел принимать теорию, восходящую к тому же источнику, что и теории, объясняющие, например, возникновение эпидемий гриппа “влиянием” звезд. И Галилей, несомненно, по тем же основаниям отвергал лунную теорию приливов, и его опасения по поводу результатов Кеплера легко объясняются его опасениями в отношении астрологии» 1 .
Астрология является типичной псевдонаукой, и тем не менее она существует и в наши дни. Отчасти это объясняется извечным желанием человека узнать свое будущее, иметь представление о своей судьбе, о том, «что написано на звездах». Кроме того, человек, вооружившийся своим гороскопом, имеет, как ему кажется, хороший аргумент в поддержку убеждения, что он не несет полной ответственности за свои дела и поступки. Долгожительство астрологии во многом объясняется также тем, что она пользуется псевдоэмпирическим методом, т.е. методом, который хотя и апеллирует активно к эмпирическим данным (гороскопы, биографии и др.), тем не менее не соответствует научным стандартам. И, наконец, астрология как целостная теория вообще не допускает фальсификации, опровержения фактами. Астрологи обращают внимание только на то, что ими считается подтверждающими свидетельствами, и пренебрегают неблагоприятными для них примерами. Свои предсказания они формулируют в достаточно неопределенной форме, что позволяет объяснить все, что могло бы оказаться опровержением астрологической теории, если бы она и вытекающие из нее пророчества были более точными.
Об обосновании говорится обычно вскользь. Иногда обоснование сводится только к научной критике и отбору тех теорий, которые устояли в ходе такой критики (К. Поппер)-, в других случаях для обоснования считается достаточным использование двух принципов - принципа простоты и принципа консерватизма, или привычности (У. Куайн).
Понятие рационализирования вообще пока не вводилось в философии науки. Вместе с тем только эти два связанных между собой по смыслу понятия позволяют раскрыть цели научного поиска и конкретизировать сложный процесс конструирования научных теорий.
Национализирование изучаемого научной теорией фрагмента реальности - это набрасывание на него сети научных, достаточно строго определенных и связанных между собой понятий. Национализирование позволяет объяснять, предсказывать и понимать исследуемые явления. Эта цель может быть достигнута только при условии, что научная теория является в достаточной мере обоснованной, и прежде всего имеет убедительные эмпирические основания.
Между научной теорией и исследуемым ею фрагментом реальности существуют, таким образом, отношения двоякого типа. С одной стороны, теория черпает в изучаемых ею предметных отношениях свое обоснование. Это движение от предметного мира к теоретическому всегда дополняется обратным движением - от теоретического мира к предметному, или рационализированном.
Обоснование и рационализирование являются двумя взаимодополняющими процедурами. Нужно не только привести теорию в соответствие с исследуемыми объектами, т.е. обосновать ее, но и осмыслить мир исследуемых явлений в системе понятийных отношений, без которой он остается непрозрачным, необъясненным и непонятным.
Отношения между обоснованием и рационализированием можно представить в виде простой схемы.
Рационализирование находит свое выражение в двух дополняющих друг друга операциях: объяснении и понимании. Изучаемые явления объясняются исходя из системы теоретических представлений о них; эти явления понимаются на основе тех ценностей, которые явно или неявно постулируются теорией. Операции объяснения и понимания составляют сущность процесса рациона- лизирования, или теоретического осмысления исследуемых объектов, подведения их под те схемы взаимных отношений, которые диктуются теорией.
Операция предсказания является частным случаем операции объяснения. Предсказание представляет собой объяснение, направленное в будущее и касающееся тех объектов или событий, которые еще не наступили.
Особую ценность имеют помологические объяснения и предсказания, или объяснения и предсказания на основе научных законов. Такого рода объяснения и предсказания достижимы, однако, не во всех науках, а только в науках, говорящих о вечном повторении одних и тех же событий, состояний и процессов и не принимающих во внимание «стрелу времени» и «настоящее». В науках, утверждающих постоянное изменение исследуемых ими объектов, объяснения и предсказания опираются на общие истины, не являющиеся законами природы. Особое значение среди таких истин имеют утверждения о тенденциях развития, в частности утверждения о тенденциях социального развития. В науках о мире, рассматриваемом в процессе изменения, большая часть объяснений и предсказаний основывается не на общих утверждениях, а на утверждениях о причинных связях.
Далее будет подробно рассмотрена проблема обоснования научных положений и теорий и проанализированы две основные операции, с помощью которых теория делает мир прозрачным и понятным и тем самым рациональным, - операции объяснения (предсказания) и понимания.
Будет показано, что в сложных отношениях теории и описываемой ею реальности не только внешняя реальность меняет теорию, постоянно стремящуюся найти максимально твердые эмпирические основания, но и теория изменяет реальность, точнее говоря, теоретическое видение последней.
Анализ исследуемых объектов и их отношений - исходный пункт построения и обоснования теории. Теория находится в процессе постоянного приспособления к этим объектам и всегда опасается утратить связь с ними. С другой стороны, существующая теория, даже если она элементарна, является теми очками, через которые исследователь воспринимает мир и без которых он попросту ничего не видит. Объяснение и понимание мира на основе теории является в известном смысле его изменением, а именно изменением его видения и истолкования.
Исследуемая реальность заставляет меняться теорию, теория принуждает нас менять наше видение мира, давать происходящим явлениям новое объяснение и истолкование.
Эта простая картина усложняется тем, что научная теория существует не в вакууме, а в системе других научных теорий своего времени, с которыми она должна считаться и которые способны как поддерживать ее, так и порождать сомнения в ее приемлемости.
Эмпирическое обоснование, черпаемое теорией из ее согласия с исследуемой реальностью, всегда дополняется теоретическим обоснованием, проистекающим из взаимных отношений обосновываемой теории с другими научными теориями и из всей атмосферы научного творчества.
Теория существует, далее, не только в чисто научном контексте, но и в контексте культуры своего конкретного времени и своей исторической эпохи. Из контекста науки в целом и контекста культуры теория черпает свое контекстуальное обоснование. Это касается не только социальных и гуманитарных теорий, особенно тесно связанных с культурой своей эпохи, но и естественнонаучных теорий, в которых влияние культуры гораздо менее заметно.
Противопоставление обоснования и рационализирования оказывается, таким образом, относительным.
Оно относительно еще в одном смысле. Удачное объяснение и глубокое понимание изучаемых объектов позволяет не только представить изучаемый фрагмент действительности как систему отношений научных понятий, но и является в определенном смысле важным элементом процесса обоснования теории. Теория, позволяющая объяснять и понимать новые и тем более неожиданные объекты и их связи, представляется более обоснованной, чем теория, не дающая интересного и глубокого объяснения и понимания исследуемых ею объектов.
Последний момент, подчеркивающий относительность противопоставления обоснования и рационализирования, связан с тем, что утверждения теории взаимно поддерживают друг друга. Как говорил Л. Витгенштейн, в хорошей теории утверждениям трудно упасть, поскольку они держатся друг за друга, как люди в переполненном автобусе. Этот аспект обоснования научной теории не касается, конечно, рационализирования.
Рационализирование как истолкование предметов, свойств и отношений реального мира в терминах некоторой теоретической системы представляет собой движение от теоретического мира к предметному, теоретизацию последнего. Рационализированию противостоит обоснование - обратное движение от предметного мира к теоретическому, наделение теории предметным содержанием. Эти движения - от теории к реальности и от реальности к теории - тесно взаимосвязаны. Об обосновании говорится в тех случаях, когда мир, описываемый теорией, считается исходным и более фундаментальным, чем мир самой теории. О рационализировании можно вести речь, если мир, задаваемый теорией, берется как более фундаментальный, ясный и т.п., чем описываемый теорией фрагмент реального мира.
Например, перед средневековой культурой стояла двуединая задача: рационализирования и обоснования религиозного учения. Его понимание могло быть достигнуто путем постижения предметного мира, связывания недоступного самого по себе умозрительного небесного мира с миром реальным, земным. С другой стороны, сам предметный мир становился понятным и обжитым в той мере, в какой на него распространялась сеть понятий и отношений умозрительного мира. У коренение религии являлось постижением предметного мира и его религиозным рационализированием; постижение мира означало набрасывание на него сети отношений, постулируемых религией.
Средневековой церкви предстояло, пишет Л.П. Карсавин, развивая «небесную жизнь» в высших сферах религиозности, нисходить в мир и преображать его в Град Божий, живя «земной жизнью». Поэтому в церкви одновременно должны были обнаруживаться два видимо противоположных движения, лишь на мгновение раскрывающих свое единство: движение от мира к небу и движение от неба к миру".
Движение к миру означало восприятие его культуры, частью внешнее освоение, т.е. обмирщение, и возможность падений с высот «небесной жизни». Движение к небу, наиболее энергично выражавшееся в религиозном умозрении и мистике, грозило устранением от всего мирского, вело к аскетизму и пренебрежению земными целями. Обоснование религиозной теории (теологии) и
рационализирование мира с ее помощью были необходимы для них обоих, и они, переплетаясь, создавали одно неразложимое в своих проявлениях противоречивое целое.
Особенно наглядно это выразилось в средневековом искусстве: оно аскетично и наполнено «неземным содержанием», но не настолько, чтобы совершенно оторваться от земли и человека, пребывающего, хотя и временно, на ней.
Угроза «приземления небесного», постоянно витавшая над средневековой культурой, реализовалась только на рубеже Средних веков и Нового времени. В этот период рационализирование земного мира получило явное преимущество над обоснованием религии, в результате чего божественные предметы оказались приземленными, нередко сниженными до вполне житейских и будничных, а человеческое стало приобретать черты возвышенно-божественного. Небесный мир как бы сдвинулся с места и устремился в здешний, земной мир, пронизывая его собой.
В современной науке, конструирующей высоко абстрактные теоретические миры и устанавливающей их сложные связи с предметным миром, процессы обоснования (движения от предметного мира к теоретическому) и рационализирования (обратного движения от теоретического мира к предметному) переплетены особенно тесно.
В философии науки некоторое внимание уделяется, однако, только процедурам обоснования, что чревато опасностью объективизма и возникновением иллюзии полной понятности мира на основе существующих теорий.
Обратная ситуация существовала в естествознании в конце XIX века, когда рационализирование явно преобладало над обоснованием и казалось, что развитие естественных наук завершено и никаких крупных открытий ожидать уже не приходится.
Понятие рационализирования (рационализации) пришло из социологии, и перенос его в философию науки является расширением его первоначального значения. Процесс рационализации, как его определяет А.С. Панарин, - это последовательное преодоление стихий природы, культуры и человеческой души (психики) и замена их логически упорядоченными системами практик, следующих принципу эффективности. Первоначальными источниками рационалистической мотивации являлись страх перед безднами хаоса и стремление отвоевать у него пространство упорядоченности и предсказуемости. «Только с возобладанием социоцентрических установок, вызванных к жизни выпадением человека из природной гармонии, противопоставлением природы и культуры возникает устойчивая ориентация на упорядочение «неразумных» стихий окружающего мира. Поэтому процесс рационализации включает психологию насилия над этим миром, статус которого занижается и ставится под вопрос. Процесс рационализации предполагает дихотомию активный субъект - пассивный объект; в ранге последнего может выступать и природная среда, которую предстоит «покорить», и собственные инстинкты, которые надлежит обуздать, и культура, которую необходимо модернизировать. Процесс рационализации предполагает, с одной стороны, постоянную критическую рефлексию, стимулируемую недоверием к внешне заданным и унаследованным формам, а с другой - веру в безграничные возможности усовершенствования себя самого и окружающего мира посредством логически ясных процедур, а также процессы модернизации человеческого менталитета, общественных отношений и практик»".
Панарин выделяет две модели процесса рационализации, выработанные европейской традицией. Первая, тоталитарная, модель наиболее полно реализуется в марксистском проекте, приписывающем иррациональность индивидуальному сознанию, и связывает процесс рационализации со всеупорядочивающей деятельностью государства, назначение которого - преодолеть анархию общественной и личной жизни, подчинив их вездесущему рациональному планированию. Вторая, либеральная, модель, напротив, находит источники иррационального как раз в надындивидуальных структурах, порождающих ложные цели и провоцируемые ими ненужную жертвенность и коллективную расточительность.
Аналогами этих двух моделей рационализирования социальной жизни в научном познании являются рассматриваемые далее мето- дологизм и антиметодологизм. Выделение только двух крайних типов рационализирования социальной жизни является таким же упрощением реальной картины этой жизни, как и сведение всех возможных отношений к научному методу: к методологизму и анти- методологизму. О разнообразии возможных моделей рационализирования общества речь пойдет, однако, только в заключительной главе книги.
Ни одна из средневековых наук не могла, разумеется, ни соперничать славой, ни почитаться наравне с алхимией. У арабов под этим именем скрывалось сакральное , или жреческое , Искусство, которое они унаследовали от египтян и которое впоследствии с таким энтузиазмом воспринял средневековый Запад.
Относительно этимологии слова алхимия высказывались самые различные точки зрения. Пьер-Жан Фабр в своём Кратком изложении химических Секретов заявляет, что оно восходит к имени сына Ноя Хама, её создателя, и пишет алхамия . Анонимный автор одного любопытного манускрипта считает, что «слово алхимия происходит от als (греч. соль ) и химии , иначе плавления ; название очень удачное, так как здесь использовано название столь замечательного вещества, как соль». Соль по-гречески действительно άλς, но χειμεία, взятое вместо χυμεία, алхимия имеет лишь одно значение: сок или жидкость . Некоторые производят слово «алхимия» от первого названия египетской земли, родины сакрального искусства - Кими (Kymie) или Кеми (Chemi) . Наполеон Ланде не обнаруживает никакой разницы между словами химия и алхимия ; он лишь добавляет, что приставку ал не нужно путать с арабским артиклем, она обозначает не что иное, как чудесное свойство . Те же, кто придерживаются противоположной точки зрения и считают, что здесь именно артикль ал и существительное «химия», отождествляют алхимию с истинной химией (chimie par excellence) , или гиперхимией (hyperchimie) современных оккультистов. Мы же, со своей стороны, отметим, что фонетическая кабала предполагает тесную связь между греческими словами Χειμεία, Χυμεία и Χεύμα (текущее, льющееся, струящееся), обозначающими, в частности, расплавленный металл, само плавление , а также любое изделие из расплавленного металла . Мы видим тут краткое определение алхимии как металлургического метода. Кроме того, мы знаем, что и название, и сама сущность алхимии основаны на преобразовании формы с помощью света , огня или духа. Таков, во всяком случае, истинный её смысл, на который указывает язык птиц .
Рождённое на Востоке, родине всего таинственного и сверхъестественного, алхимическое знание проникло на Запад тремя основными путями: через Византию, Средиземное море и Испанию. Решающим фактором послужили арабские завоевания. Любознательный трудолюбивый арабский народ, жадно тянувшийся к философии и культуре, народ-цивилизатор в высшем смысле этого слова, служил посредником, связующим Древний Восток со средневековым Западом. В истории развития человечества он играл примерно такую же роль, какую во взаимоотношениях Египта и Ассирии играли финикийские купцы. Арабы, учителя греков и персов, передали Европе знания Египта и Вавилона, присовокупив свои собственные достижения. Эти знания распространились по европейскому континенту (византийский путь) к VIII в. н.э. Кроме того, арабское влияние сказалось и по окончании походов в Палестину (путь через Средиземное море), ведь большую часть древних знаний принесли в Европу крестоносцы XII в. И наконец, на заре XIII в. новые элементы восточной цивилизации, науки и искусства, привнесённые в VIII в. из Северной Африки, проникают к нам через Испанию, увеличивая объём знаний, полученных нами из греко-византийского источника.
IV. Бове. Собор св. Петра. Архивольт северного портика
Человек, толкающий тележку
Первые шаги алхимии были робкими и неуверенными, но постепенно она осознаёт свою значимость и укрепляет свои позиции. Алхимия - этот экзотический цветок - стремится укорениться на нашей почве, и акклиматизация проходит успешно; алхимия набирает силу и вскоре расцветает пышным цветом. Её бурное распространение граничит с чудом. Ещё в XII в. ею едва занимаются - и то лишь в сумраке монастырских келий, - а в XIV в. она уже всюду, её влияние простирается на все классы общества, везде падаёт её яркий отблеск. Во всех странах среди различных сословий множатся ярые приверженцы этой таинственной науки. К алхимии приобщается дворянство, крупная буржуазия. Ей посвящают себя учёные, священники, князья, прелаты. Даже простые ремесленники, золотых и серебряных дел мастера, художники по стеклу, эмальеры, аптекари испытывают непреодолимое желание поработать с ретортой. Это не афишируют - королевские власти преследуют алхимиков, а папы мечут против них громы и молнии, - алхимией занимаются при закрытых дверях. Люди настойчиво ищут общения с философами - действительными или мнимыми. Те же предпринимают длительные путешествия с целью увеличивать багаж знаний или переписываются с помощью шифра с коллегами из других стран. Манускрипты великих Адептов - Зосимы Панополитанского, Останеса, Синезия, копии трудов Гебера, Разеса, Артефия вырывают друг у друга из рук. Книги Мориена, Марии Пророчицы, фрагменты книг Гермеса продаются на вес золота. Людьми умственного труда овладевает настоящая лихорадка, и по мере распространения братств, лож, центров инициации множится и число суфлёров. Немногие семейства избегают гибельной притягательности золотого миража, редкие из них не насчитывают в своих рядах практикующего алхимика, охотника за химерами. Воображение не знает удержу. Auri sacra fames * разоряет аристократа, приводит в отчаяние простолюдина, морит голодом любого, кто становится её жертвой и приносит пользу лишь шарлатанам. «Аббаты, епископы, врачи, отшельники, - пишет Лангле-Дюфренуа, - занялись ею (алхимией), она стала подлинным безумием своего времени. Конечно, у каждого века своя собственная болезнь, беда, однако, в том, что эта болезнь длилась дольше других, длится она и по сей день».
Какой страстью, каким духом, какими надеждами заражает эта проклятая наука дремлющие под звёздным небом готические города! С приходом ночи подспудное тайное брожение наполняет глубокие подвалы странными вибрациями, время от времени из подвальных окон вырываются мерцающие испарения, серным дымом поднимающиеся к островерхим крышам.
Слава Мастеров, пришедших следом за знаменитейшим Артефием (ок. 1130 г.), освящает реальность герметических истин и подогревает пыл потенциальных Адептов. В XIII в. это прозванный учениками Doctor admirabilis * известный английский монах Роджер Бэкон (1214-1292), чьё имя прогремело по всему миру. Затем настал черёд Франции, давшей Алана Лильского, доктора Парижского университета и цистерцианского монаха (ум. в 1298 г.), Кристофа Парижского (ок. 1260 г.) и мэтра Арнольда из Виллановы (1245-1310). В Италии в это время блистают Фома Аквинский, Doctor angelicus * (1225 г.) и монах Феррари (1280 г.).
Целая плеяда Мастеров появляется в XIV в.: Раймонд Луллий - Doctor illuminatus * - испанский монах-францисканец (1235-1315); английский философ Джон Дастин; вестминстерский аббат Джон Кремер; Ричард, по прозвищу Роберт Англичанин, автор Correctum alchymiœ* (ок. 1330г.); итальянец Пьер Бон из Ломбардии; папа-француз Иоанн XXII (1244-1317); Гильом Парижский, вдохновитель создания герметических барельефов на портике собора Нотр-Дам де Пари; Жеан де Мен (Jehan de Mehun), no прозвищу Клопинель, один из авторов Романа о Розе (1280-1364); Грассеус, он же Хортуланус, комментатор Изумрудный скрижали (1358 г.); и наконец, самый известный, самый популярный Философ нашей страны, алхимик Николай Фламель (1330-1417).
XV век знаменует собой блистательный период для нашей науки, превосходя в этом отношении все предыдущие как в значительности, так и в числе прославивших её мастеров. Среди них в первую очередь следует упомянуть бенедиктинского монаха из аббатства св. Петра в Эрфурте (Манцское курфюршество) Василия Валентина, вероятно, самого выдающегося представителя герметической науки, его соотечественника аббата Тритемия, Исаака Голландца (1408 г.), двух англичан Томаса Нортона и Джозефа Рипли, Лэмбспринка II , Георга Аураха из Страсбурга (1415 г.), калабрийского монаха Лачини (1459 г.), графа Бернара Тревизанского (1406-1490), потратившего пятьдесят шесть лет своей жизни на Великое Делание, - имя Бернара останется в истории алхимии как символ упорства, постоянства, непоколебимой твёрдости.
Однако начиная с того времени герметика впадаёт в немилость. От неё отворачиваются даже её былые приверженцы, раздражённые своими неудачами. На алхимию обрушиваются со всех сторон, её престиж падает, общий энтузиазм угасает, отношение к ней резко меняется. Разглашение всей совокупности алхимических знаний, обучение им позволяет отступникам заявлять о ничтожестве алхимии - герметическая философия разбивается в пух и прах, при этом одновременно закладываются основы современной химии. Сетон, Венцеслав Лавиний из Моравии, Захарий и Парацельс, - по существу, единственные в XVI в. наследники египетской эзотерики, которую эпоха Ренессанса исказила и от которой затем отреклась. Здесь самое место воздать должное пылкому защитнику древнего учения, каким был Парацельс. Ярый апологет герметики заслуживает нашей вечной признательности за его пусть позднее, но смелое заступничество. Не принеся ожидаемых плодов, оно, тем не менее, послужило к его вящей славе.
Агония герметического искусства тянется до XVII в., после чего оно совсем сходит на нет, дав напоследок три мощных побега - это Ласкарис, президент парламента д"Эспанье, и таинственный Евгений Филалет, живая загадка - кто скрывался под этим именем, так и не было установлено.
До XIII в. европейцы черпали знания преимущественно из Библии и обычных наблюдений. Эти знания не подкреплялись опытом, поэтому нередко были фантастическими. Например, мир представлялся человеку в виде трех китов, которые держат на себе Землю, заселенную песиголовцами и другими чудовищами. Думали, что «небесная твердь» сходится с Землей.
Но хозяйственная жизнь требовала надежных прикладных знаний, кото-рые можно было бы применить на практике. Поэтому в XIII в. появились первые опытные знания, прежде всего в механике и математике. У их истоков стоял выдающийся английский уче-ный Роджер Бэкон, которого считали чародеем. Он высказывал смелые идеи, которые церкви казались еретически-ми. Например, он считал, что можно пользоваться знаниями не только хрис-тиан, но и язычников. Поэтому не уди-вительно, что последние 14 лет своей жизни ученый провел в темнице.
XIII в. Из трудов Роджера Бэкона
Есть три источника знания: авторитет, разум и опыт. Однако авторитет недостаточен, если у него нет разумного доказательства... И разум сам не может отличить софизм (ошибочный вывод, который кажется правильным) от настоящего доказательства, если он не может подтвердить свои выводы опытом...
Человек, никогда не видевший огня, имел достаточно доказательств того, что огонь жжет, портит и разрушает вещи. Однако дух его не удов-летворился бы таким знанием, и он не вел бы себя осторожно с огнем, по-ка не положил бы в огонь руку или какой-либо горючий предмет и не убе-дился через опыт в том, о чем он узнал из доказательств.
Роджер Бэкон утверждал, что может сделать корабль, который будет пла-вать без гребцов, телегу, которая будет двигаться сама «с невероятной ско-ростью», летательный аппарат, лодку для передвижения «по дну моря или рек». Его неудержимая техническая фантазия осуществилась в XIX-XX вв.
Много сделала для развития исследовательского знания средневеко-вая алхимия , пришедшая в Европу через Византию из египетской Александрии. В VII-VIII вв. ею занимались во всех завоеванных араба-ми странах, особенно в Испании.
Ученые-алхимики посвятили себя поискам панацеи и философско-го камня . Церковь относилась к алхимическим опытам — смешиванию в разных соотношениях веществ и подогреванию смеси — с большой настороженностью. Однако ими увлекались Альберт Великий, Фома Аквинский, Роджер Бэкон и ряд других ученых, главным образом арабских и еврейских. Эти опыты приносили лишь огромное разочаро-вание. «Отец английской поэзии» Джеффри Чосер писал в XIV в. о ре-месле алхимика: Материал с сайта
Да, кто ввязался в наше ремесло, Тому конец. С собою унесло Оно богатств и жизней очень много, В нем к разоренью верная дорога. И кто безумство хочет проявить, Пускай начнет он золото варить.
Ученые-алхимики тем не менее сделали немало важных научных открытий. Они дали толчок развитию химии и металлургии.
В эпоху Крестовых походов умножились географические знания. Особенно содействовали их развитию странствующие купцы. Так, в XIII в. венецианский купец Марко Поло посетил Китай и Центральную Азию. В XIV-XV вв. другие путешественники описали и ряд иных земель. Это дало возможность составить более совершенные географи-ческие карты, даже первые атласы. Развитие средневековой географии подготовило условия для Великих географических открытий.
Алхимия — попытки изобрести универсальное лекарство, искус-ственно добыть золото или серебро.
Панацея — мифическое лекарство от всех болезней.
Философский камень — мифический способ превращения обычно-го металла (меди и свинца) в золото или серебро.
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском
