Должен ли в настоящей ситуации монархист православие. Мир без православной монархии. О наследовании власти
1. Одним из аргументов в пользу монархии считается богоустановленность этой формы правления. Но далеко не все с этим согласны.
Богоустановленность царской власти проистекает из самой человеческой природы. Господь создал человека по образу и подобию Своему. Следовательно, человеческое общество в идеале должно быть устроено по образу и подобию Царствия Небесного. Вряд ли у кого-нибудь повернется язык утверждать, что там возможны республиканские отношения.
Временная земная жизнь есть приготовление к вечной небесной жизни. Поэтому она должна протекать, по крайней мере, в стремлении к соответствию небесным принципам. Когда мы молимся словами Молитвы Господней «Да приидет Царствие Твое », когда мы исповедуем в Символе Веры «Егоже Царствию не будет конца », мы свидетельствуем, что Царство есть Богоустановленный вечный и универсальный ПРИНЦИП.
В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», мудро, глубоко и взвешенно сформулирована текущая позиция Церкви в вопросе взаимоотношений со светским республиканским государством. И в этом документе, отражающем нынешнюю конкретную историческую ситуацию, нигде не говорится о «богоустановленности республики», однако содержится цитата 6-й новеллы св. императора Юстиниана, провозглашающей принцип богоустановленности царской власти: «Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое заботится о божественных делах, а второе руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника , составляют украшение человеческой жизни ».
Попытки представить дело так, что под «царством»подразумевается любая государственная власть, не выдерживают критики. Если следовать подобной порочной логике, то можно сказать, что и под «священством»св. Юстиниан подразумевает не Церковь, а любую секту. Разумеется, под «царством»имеется в виду именно царство, то есть богоустановленная царская власть, а под «священством»- истинное священство, то есть иерархия Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви.
Вопреки распространенному мнению, утвердившемуся в результате не совсем удачных переводов Священного Писания (в том числе и синодального), вовсе не «всякая власть - от Бога». Славянский перевод, наиболее близкий к греческому подлиннику, доносит до нас истинный смысл слов св. ап. Павла: «Несть бо власть, АЩЕ не от Бога »(Рим. 13, 1). Славянское слово «аще»означает отнюдь не «которая», а «если». Сравните греческий текст «ου γαρ εστιν εξουσια ει μη απο θεου», латинский перевод Библии (Вульгату): «Omnis anima potestatibus subjecta esto, non enim est potestas nisi a Deo ». (Romanos, 13, 1); староанглийский перевод - Библию Короля Иакова: “Let every soul be subject to the governing authorities. For there is no authority except from God ” (Romans, 13, 1), и Вы убедитесь, что во всех переводах соответствующее словосочетание означает «если не», а вовсе не «которая». Смысловая разница колоссальная.
Любая монархия, даже языческая, не говоря уж о христианской, сама провозглашает, что имеет своим источником божественную волю. А республика, наоборот, сама отрицает божественное происхождение власти и считает источником власти не Бога, а народ.
Ветхозаветное божественное утверждение «Мною Царие царствуют и сильнии пишут правду »(Притч. 8, 15), слова Спасителя «Воздадите убо Кесарево Кесареви, и Божие Богови »(Матф. 22, 21) и апостольская заповедь «Бога бойтесь, Царя чтите »(1 Пет. 2, 17), ставящие почитание царя в один ряд с богопочитанием, говорят о том, что православное учение о царской власти - это отнюдь не просто некое богословское мнение. Не случайно Церковь на протяжении многих веков открыто провозглашала 11 анафематизм чина Торжества Православия: «Помышляющим, яко Православные Государи возводятся на престолы не по особливому о них Божию благоволению, и при помазании дарования Святаго Духа к прохождению великого сего звания в них не изливаются, и тако дерзающим противу их на бунт и измену, анафема ».
Никто не имеет права предвосхищать Суд Божий. Господь, в неисповедимых Своих путях, может спасти любого человека, каких бы заблуждений тот ни придерживался и какие бы грехи ни совершил. Однако чтобы понять, насколько будет трудно человеку, осознанно отвергающему или принижающему принцип царства в земной жизни, приобщиться к Небесному Царствию, ответим на вопрос: Легко ли будет стать членом Небесной Церкви человеку, осознанно отвергающему или принижающему принцип Церкви земной? А ведь и Церковь, и Царство - «из одного и того же источника».
2. Однако если вспомнить историю дарования людям царя, как она звучит в Ветхом Завете - создается впечатление, что монархия - это вынужденная форма.
Ссылки противников монархии на вырванное из контекста описание учреждения царской власти у древнееврейского народа (а, кстати, не у людей вообще) несостоятельны. Конфликтность ситуации заключалась в том, что израильтяне отвергли тогда принцип Теократии - непосредственного Богоправления, которое, в любом случае, конечно, выше всех возможных систем власти. Однако такое прямое Божественное руководство имело место только в отношении одного народа и только на определенном этапе его истории - от Моисея до Самуила. Грех израильского народа заключался не в желании иметь монархию, а в обстоятельствах осуществления этого желания.
Если проводить аналогию, то, например, для любого человека желание иметь семью, «плодиться и множиться», само по себе, не греховно. Отрицание святости и богоустановленности брака - это ересь, проклятая Апостолами (см. 1 Тим 4, 1-3) и Соборами. Но могут быть, и, увы, всё чаще бывают обстоятельства, когда конкретная попытка создать семью сопряжена с греховными побуждениями и непониманием нравственных основ брака.
В том, что монархия не «вынужденная форма», а установленный Богом и угодный Ему принцип, легко убедиться, если читать Священное Писание не фрагментарно, а последовательно, и не выдергивать из него удобные цитаты, как любят делать сектанты, а рассматривать Слово Божие в системной взаимосвязи. Царь Салимский Мелхиседек, сочетающий в себе также свойства священника и пророка, является в Библии прообразом Спасителя, когда Богоизбранного народа еще вообще не существовало. Среди положительных обетований, данных Богом праотцу Аврааму, мы видим предсказание: «И цари произойдут от тебя »(Быт. 17, 6). Св. пророк Моисей, который сам был царем Израиля в период исхода из Египта и странствования по пустыне (Втор. 33, 5), заповедует своим соплеменникам поставить «над собою царя »после прихода в землю обетованную (Втор. 17, 14). А отсутствие царя Священное Писание прямо увязывает, как причину со следствием , с отсутствием справедливости и права. Об этом говорится в Книге Судей, в последних её словах, до этого звучавших рефреном при описании различных ужасающих злодеяний: «В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым »(Суд. 21, 25).
3. Иногда некоторые публицисты склонны монархию выдавать за «естественный порядок вещей», но монархии древнего мира, равно как и средневековые монархии, существенно отличались от той формы, которую приобрела монархическая система в конце XVII века. Абсолютизм -- позднее изобретение. Общество было организовано по принципу общин, достаточно автономных от государственной власти, в каком-то смысле такая автономия не снилась и многим «демократическим»государствам с развитым гражданским обществом. Говоря о монархии, какую именно ее разновидность для России Вы имеете в виду? Есть монархии абсолютные, конституционные (парламентские), дуалистические. Можно ли говорить о «монархизме», о реставрации монархии, и что в этом случае реставрировать: восточную деспотию, николаевскую Россию? Какую именно монархию? Что это может быть за общество в политическом, экономическом, социальном отношениях?
Видите, Вы сами подтверждаете, что монархия всегда эволюционировала. Нет никаких оснований предполагать, что если бы не было революции, то она застыла бы в какой-то навсегда заданной форме. Поэтому и восстановление монархии, если оно состоится, никогда не станет возвращением в какую-то прежнюю реальность.
Лучше всех на Ваш вопрос ответил глава Дома Романовых Великий князь Владимир Кириллович. В одном из своих первых интервью, опубликованных еще в СССР, в журнале «Огонек», он сказал: «Монархия - это единственная форма правления, совместимая с любой политической системой, поскольку предназначение монарха - быть высшим арбитром ». Любопытно, но то же самое признавал даже такой враг монархии, как В.И. Ленин: «Монархия вообще не единообразное и неизменное, а очень гибкое и способное приспособляться к различным классовым отношениям господства учреждение ». (Ленин В.И. Полное собрание сочинений. - Т. 20. - М.: ГИПЛ, 1961. - С. 359). Повторю еще раз: монархия - это вневременной божественный принцип власти, а не присущая какой-то конкретной эпохе форма.
4. Какие необходимые объективные и субъективные условия вы видите для восстановления в России монархии?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно написать десятки, а то и сотни томов. А действительность потом опрокинет все эти предположения и построения. Если пытаться выделить главное, то восстановление монархии может произойти только по милости Божией и по воле народа. Если два этих обязательных условия появятся, все остальные окажутся субъективными. Способствующие условия будут достижимыми, а препятствующие - преодолимыми.
Что же нужно для того, чтобы Божия милость и народная воля соединились? Святейший Патриарх Кирилл, анализируя причины крушения монархии и возможности ее возрождения, безукоризненно точно указывает, что осуществление на практике монархической идеи нерасторжимо связано с достаточно высоким уровнем «религиозного и нравственного состояния общества» .
Некоторые стараются интерпретировать слова Святейшего Патриарха так, что подлинная монархия, якобы, возможна только в совершенном обществе, состоящем чуть ли не из одних святых. Это, конечно же, лукавое искажение мысли Предстоятеля нашей Церкви. Если бы всеобщая святость была возможна, то исчезла бы нужда в земном государстве. Просто наступило бы Царствие Божие. Но этого не будет до Страшного Суда.
Чтобы восстановить монархию требуется, чтобы религиозное и нравственное состояние общества достигло хотя бы уровня сознания, что безбожие и зло нужно не оправдывать и культивировать, а искоренять. Все не могут стать святыми, да и святость не подразумевает, как некоторые ошибочно полагают, безгрешности. А вот различение добра и зла, тяготение к добру и стремление удалиться от зла доступно большинству людей. И тогда приходит понимание необходимости власти «по Божиему произволению, а не по многомятежному человеческому хотению».
5. Почему именно монархия представляется Вам наиболее оптимальной и наиболее отражающей христианские принципы политической системой?
Монархия это естественный и человечный строй, образ отеческой власти Бога. Земной царь - икона Небесного Царя. Икона может быть несовершенной, но она не перестает оставаться святыней. Статус монарха с христианских позиций прекрасно сформулировал св. преп. Иосиф Волоцкий: «Царь естеством подобен всем человеком, властию же подобен Вышнему Богу».
Историческая законная наследственная власть государя милостию Божиею является наиболее независимой и, следовательно, способной воплощать интересы всего народа. Правильного христианского понимания монархии мы достигнем, если прислушаемся к классическому определению, данному главой Российского императорского дома Великой княгиней Марией Владимировной: «Монархия - это не политическая доктрина, а государственный строй и система исторически сложившихся национальных ценностей » .
Монархия неуклонно стремится к идеалам любви, веры, надежды, верности, справедливости и чести. Не всегда получается, но она стремится, по своей природе. А для республики эти непреходящие с точки зрения Православной Веры ценности, в лучшем случае - забавные сувениры, а, как правило - ненужный хлам, который только мешает пресловутой «конкурентоспособности».
6. Если говорить о конституционной монархии, в чем здесь ответственность монарха перед народом?
В отношении конституционной монархии существует много мифов. Начнем с того, что идеалом конституционной монархии считается Великобритания - страна, где на самом деле никогда не было и нет Конституции…
Если под конституционностью подразумевать ограниченность монархии различными законами, призванными выхолостить суть царской власти, то такая монархия, как это ни покажется парадоксальным, становится всё менее ответственна перед народом. Ее ответственность смещается в сторону партий, промышленных и финансовых группировок, интернациональных сил и т.п.
Если же говорить об ограничениях, присущих царской власти исходя из ее природы, то любая монархия конституционна. Никакая сочиненная политиками и формально принятая большинством Конституция, даже самая замечательная, не способна заменить природную Конституцию Веры, Совести и Права.
Вы скажете, что это идеализм. Но идеализм лучше, чем жизнь без идеалов.
Ну, а если попытаться «приземлиться», то давайте скажем, что ответственность монарха перед народом такая же, как ответственность головы перед телом. Голова может принять неправильные решения. Нельзя исключить - даже вредные или гибельные для тела! Но тогда она неизбежно будет страдать и гибнуть вместе с телом. И любая голова тысячу раз подумает, прежде чем поступать безответственно.
Если же Ваше тело оказывается во власти временного менеджера, пусть и избранного лично Вами, ему гораздо легче отправить Вас на больничную койку или в анатомический театр, чем Вашей собственной голове.
Огромную роль в обеспечении реальной, а не гипотетической, ответственности играет наследственность царской власти. Государь, воспринявший власть от предков и сознающий, что ему предстоит передать ее детям, внукам и правнукам, относится к стране и народу гораздо более ответственно, чем временщик, даже самый честный и порядочный.
7. Известно, что невозможен рай на земле, потому нет идеальной формы правления, идеальной политсистемы. Какие, на Ваш взгляд, у монархии есть недостатки?
У реальной монархии, как у любого человеческого устройства, огромное количество недостатков. Главным источником бед является средостение, отгораживающее и отдаляющее монарха от народа.
Оно возникает по законам диалектики. Иерархия необходима любому государству. Однако «надменные потомки (…), жадною толпой стоящие у трона», стараются ограничить общенациональный характер монархии своей спесью, ревностью, интригами. А когда монархия ведет политику ослабления влияния аристократии, ее вытесняет бюрократия, которая на поверку оказывается еще хуже.
Элита необходима. Но она, из-за своей самоуверенности и гордыни, легче подвергается духовному гниению. Рыба, как известно, тухнет с головы. В большинстве случаев монархии, в том числе российская, пали не под ударами всенародных восстаний, а из-за предательства элиты.
Многие качества монархии могут быть в одних случаях достоинствами, а в других - недостатками.
Например, пожизненность и наследственность царской власти позволяет принимать решения на долгосрочную перспективу, а не действовать только в угоду текущему моменту, ради победы на ближайших выборах. Это огромное преимущество.
Но, одновременно, пожизненность может привести к тому, что стареющий монарх чисто по-человечески устанет и впадет в апатию. А законная наследственность может дать власть немощному или психически больному человеку при наличии энергичных и здоровых членов династии.
Можно посмотреть и с другой стороны. Многие считают, что монархия несправедлива, так как отдает верховную власть человеку в силу его кровного происхождения, тогда как в государстве могут быть люди со значительно большими управленческими способностями.
На первый взгляд, это веский аргумент. Но если присмотреться, то мы увидим, что бесспорность власти легитимного монарха - огромный стабилизирующий фактор. В государстве может быть много людей умных, смелых, опытных, предприимчивых, талантливых и т.п. И каждый думает, что он умнее, храбрее, опытнее и талантливее остальных. Может быть, законный наследственный монарх, действительно, уступает многим из них. Но если его не будет, они все передерутся за первое место и потратят свои таланты не на пользу стране, а на взаимное уничтожение. А когда первое место, по определению, занято государем, унаследовавшим власть по неподвластному человеческой воле закону и являющимся стержнем системы, то гораздо больше шансов расставить остальных на подобающие им места, где они максимально реализуют свои лучшие качества.
Не случайно классик государствоведения Л.А. Тихомиров остроумно заметил, что во всякое время и при любых обстоятельствах лечить государство посредством нарушения монархической легитимности, это все равно, что лечить головную боль посредством ампутации головы.
Людовика XIV до сих пор клеймят за его фразу «Государство - это я». Но разве не страшнее в тысячу раз, когда каждый мелкий чиновник из безмерно размножившейся республиканской бюрократии убежден, что «Я - это государство»?
Все недостатки проистекают из общего человеческого несовершенства. Вопрос не в наличии грехов и недостатков, а в отношении к ним. Монархия - не панацея от зла, но она ориентирована на лечение нравственных и общественных недугов, а не на их защиту и распространение.
8. Есть мнение, что конституционная монархия - один из самых демократических политических режимов, например, английская, скандинавские, голландская. В таком случае, получается, что нет противоречия между монархистами и демократами?
Патентованные «демократы»любят цитировать У. Черчилля, сказавшего, что «Демократия - это очень плохой строй, но ничего лучшего человечество не придумало». Но они забывают, что эти слова принадлежат премьер-министру Ее Величества, убежденному монархисту. Это я к тому, что настоящие монархисты являются настоящими демократами. И наоборот.
У каждого народа свой путь развития. Не считаю возможным осуждать англосаксонскую, голландскую или скандинавскую модификации монархии. Однако и не могу признать ни одну из них подходящей для России. У нас есть своя традиция гармоничного сочетания способов управления.
Некоторые монархисты убеждены, что демократия по определению враждебна монархии. В действительности демократия или политейя (народовластие, народоправство), согласно учению Аристотеля, является одной из форм правления, наряду с монархией (единодержавием) и аристократией (властью лучших).
В жизни ни одна из этих форм не существует в чистом виде. В любом государстве есть сферы, где нельзя обойтись без единовластия и строгой иерархии (например, Вооруженные силы), где необходим элитарный аристократический элемент (Вооруженные силы, здравоохранение, наука, образование, искусство) и где не избежать широкого народного участия (местное самоуправление, организация экономической деятельности, то есть всё, что касается повседневной жизни большинства граждан).
Должно быть правильное соотношение этих форм правления. «(…) Для целостной массы народа, для той демократической идеи , которая неразрывно связана с идеей монархической , для всего национального целого России - потеря неограниченного Царя-Самодержца была бы не только бедствием, а концом самостоятельного существования », - утверждал Л.А. Тихомиров .
Демократия как верховная власть абстрактного народа является фикцией и на практике никогда и нигде не существовала, потому что власть, как проявление воли, всегда персонифицируется. Демократия, объявленная верховной властью, как это ни печально осознавать, на самом деле - ширма для прикрытия власти олигархии. Очень точно сказано, что «Демократия - это не власть народа, а власть демократов». Разница между такими «демократами»и монархистами в том, что монархисты предлагают честные отношения, а «демократы»обманывают народ, от которого при их власти, на самом деле, ничего не зависит.
При легитимной же монархии демократия как элемент государственного строя в совокупности с верховной богоустановленной монархической властью и технократической (современное проявление аристократии) властью профессионалов не только имеет полное право на существование, но и необходима.
«Монархия в России рухнула потому, что религиозное и нравственное состояние общества перестало отвечать монархической идее. Давайте зададимся вопросом: соответствует ли православному монархическому принципу религиозно-нравственное состояние нашего сегодняшнего общества? Ведь если бы монархия сегодня каким-то чудом была восстановлена и если бы, сохрани Бог, царь допустил какую-нибудь ошибку, то в него полетели бы помидоры и тухлые яйца так же, как в какого-нибудь нерадивого градоначальника. Ныне у людей нет пиетета к монархии как к священной институции, и поэтому на данный момент нашему нравственному состоянию монархия не соответствует. Я очень хотел бы, чтобы нравственное состояние нашего общества восстановилось, дабы однажды, может быть, действительно явилась у нас православная монархия». Интервью радиостанции «Маяк». Цит. по: Какие взгляды у Митрополита Кирилла? - М., 2009. - 64 с., - С. 51-52
Крылов А.Н. Великая княгиня Мария Владимировна: «Я не занимаюсь политикой»// Российские вести, № 30 (1785), 2005, 31 августа-6 сентября
Тихомиров Л.А. Парламентарная Россия / в книге Тихомиров Л.А. Христианство и политика. - М.-Калуга: ГУП «Облиздат», ТОО «Алир», 2002. - 616 с. - С. 351
Монархическая государственность. Рассмотрим понятие так называемой "симфонии" на три власти: царскую, церковную и земскую; в наибольшем виде такая "симфония" была осуществлена в допетровский период именно в Московской Руси. Вот такая православная монархия нам и нужна сегодня.
Образцом русской монархии является Московское Царство, мировоззрение Москвы-Третьего Рима, идеал Святой Руси, как великого независимого Государства, облеченного миссией быть столпом спасения и света для всех народов мира, ядром Вселенского Православия. Путь к восстановлению монархии на Руси должен лежать через московский, а не через Санкт-петербургский и не через киевский периоды нашей истории.
Реставрация монархии в России должна учитывать социальную ориентацию нашего общества, и в этом смысле советский опыт должен быть учтен самым тщательным образом (а не отброшен). Таким образом, грядущая русская монархия должна быть византийской, мессианской, народной и социальной.
Задача состоит в создании, сохранении и распространении верных идеалов и критериев Русской государственности. Известно выражение, что идеалы – как звезды, они недостижимы, но по ним мы определяем свой путь.
Ведь сохранение идеала Русской Православной Монархии – это и духовное знание о смысле мироздания, смысле истории и смысле жизни человека. Только православная монархия основана на этом знании, все остальные идеологии – слепы, а потому, в конечном счете – разрушительны.
Идеал Русской Православной Монархии важен и сегодня для верных прикладных государственно-политических критериев, таких, как:
– сословно-корпоративный служебный строй (исключающий власть денег и зависимых от них парламентских партий);
– самодостаточная, с тенденцией к автаркии многоукладная экономика (рентабельность которой определяется ее вкладом в общенациональное благо, а не олигархами или "непреложными мировыми законами", а рубль служит независимой национальной мерой ценностей без привязки к иностранной валюте);
– социальная обеспеченность и защищенность народа (некоторые видят в этом элементы т.н. "социализма", но это было достижимо в других странах, отчасти и в царской России уже в начале ХХ века, и без всякого социализма, без его материалистически-атеистической иерархии ценностей, уравниловки и тотального диктата);
– подлинная национальная система образования и культуры, воспитывающая зрячих граждан, понимающих свое место в государстве, место своего государства в перманентной Мировой войне и свою ответственность за оборону своего народа от атакующего мирового зла.
Всего этого здоровые политические силы могут добиться уже сейчас, ибо правящий слой РФ имеет другие цели и приоритеты. Только царю подается от Господа власть, сила, мужество и мудрость управлять своими подданными.
Пророческим апофеозом многих предреченных посланий прошлого становится именно восшествие на престол православного государя, как центральное событие всей планетарной истории, которое, вероятно, произойдет не в 2024 году, в чем так усердно пытались нас убедить, а значительно раньше.
Это то самое событие, к которому обращены различные прогнозы и предсказания, разделенные границами и столетиями, которому посвящены строки Откровения Иоанна Богослова и в которых грядущий православный царь описан как Агнец Божий. Теперь, основываясь на наших изысканиях, с определенной долей уверенности мы можем предположить, что на 23 сентября 2017 года придется поворотное событие в судьбах не только российских, но и всего грешнаго мира, знаковым преддверием которого по свидетельствам Авеля будет начало «зело престрашной войны», в которой России предстоит в одиночестве противостоять всему мировому злу. И по меркам тех, кто находится на вершине пирамиды мирового зла участь России предрешена, ведь даже те, кто казался союзником России, в последний момент подло предадут ее. Но даже и в этой, казалось бы, безвыходной ситуации не суждено России погибнуть, ведь за русским народом правда, а значит и Бог!
«Нужно твердо знать, что Россия – жребий Царицы Небесной, – свидетельствовал нам преподобный Лаврентий Черниговский, – и она о ней заботится, и сугубо о ней ходатайствует. Весь сонм святых русских с Богородицею просят пощадить Россию».
В роковой для Отечества час будет России явлен последний православный царь – помазанник, сохраненный Всевышним к концу дней. И не случайно посажен на царство он будет именно в России, чтобы возглавить русское воинство. В этом величайший промысел Божий, в этом богоизбранность русского народа. Его явление России станет той долгожданной переломной точкой на пике неравного противостояния всего «нового мирового порядка» и России, о чем еще в XVIII веке изрек монах Авель: «Бог медлит с помощью, но сказано, что подаст ее вскоре и воздвигнет рог спасения русского. И восстанет в изгнании из дома твоего князь великий, стоящий за сынов народа своего. Сей будет избранник Божий, и на главе его благословение. Он будет един и всем понятен, его учует самое сердце русское. Облик его будет державен и светел, и никто не речет: «Царь здесь или там», но «Это он». Воля народная покорится милости Божией, и он сам подтвердит свое призвание… Имя его трикратно суждено в истории российской. Пути бы иные сызнова были на русское горе…»
Действительно, не просто так Господь попустил иго на Руси, да еще и самое лютое. Это неминуемое наказание за предательство царя русского - Николая II, Богом данного, наказание за повсеместное отречение от веры, за массовое увлечение дворянства и аристократии старыми масонскими идеями и лозунгами типа "свободы, равенства, братства", потом идеями конституционной и ограниченной монархии, а потом уже и идеями ее окончательного свержения. Это наказание священства за то, что стали славить в храмах временное правительство, народа - за всемерную поддержку бесовской власти. «Быдло» возомнило, что свергнув царя, оно наконец таки, заживет счастливо. Зажило... Одним словом, Господь на 100 лет наказал Россию попустительством бесов у власти, чтобы народ на своей шкуре испытал все ее прелести.
Но народ и сейчас не желает думать своей головой, потому, что привык думать мозгами ТЕЛЬАвидения. А значит впереди еще одно и самое страшное испытание, которое поможет, наконец, народу очнуться от идеологической наркоты, которой столько лет его пичкали, вернуться в лоно церкви, прийти к соборному покаянию за то, что натворили в 1917 году и творили все эти 100 лет.
Для православного сознания со всей очевидностью предстает тот факт, что возвращение России к русской монаршей власти в среде господствующих либеральных элит, в системе тотального внутриполитического контроля хорошо завуалированных космополитических сил невозможен. Ни монархические партии, ни земские соборы, ни прочие национально ориентированные движения преодолеть агрессивную тоталитарную систему подавления русского национального сознания не способны.
Любые кандидаты от тех или иных политических партий, показавшиеся на политическом небосводе, неизбежно окажутся поглощены этой системой, либо будут устранены как представляющие хоть какую-нибудь угрозу. В такой ситуации любые потуги человеческие оказываются бессильными перед сложно сконструированным механизмом неолиберальных пут.
Превозмочь ее может лишь промысел Божий, чтобы чудесным образом возвести на престол всероссийский достойного мужа. Из содержания пророчеств становится ясно, что возведение на царский престол не будет связано ни с выборами, ни с референдумом, ни с иными так называемыми демократическими процедурами, имитирующими свободное волеизъявление граждан. На главе царя будет благословение свыше и возведен на престол он будет не Центризбиркомом, а Божьей волей! Помазанник лишь ожидает своего часа и явится "в скором времени в сиянии света и знамениях".
Монархия - единственная система власти, способная ослаблять давление сильных на слабых и богатых на бедных. Власть Монарха - единственная власть на земле, которую нельзя купить. Именно поэтому Самодержавие на протяжении более чем тысячелетия регулировало, примиряло и соглашало между собою всевозможные и зачастую разнонаправленные социальные силы в русском государстве. Все народы и народности, сословные и родовые интересы, аристократические и демократические принципы находили свое место, свой смысл, свою службу в многосложном политическом организме Русской монархии.
Государи выступали беспристрастными третейскими судьями, сдерживавшими аппетиты сильных и хитрых в их ненасытных стремлениях подмять, обмануть или обобрать нас с вами. Богатые стремятся обобрать средние классы, вогнав их в бедность, тем самым подчиняя себе. Беднота, чернь или иначе асоциальные элементы всегда с легкостью подкупаются богатыми в своих интересах. Среднее сословие можно сравнить с крепостью, осажденную богатыми и хитрыми, а Монарха - с войском, которое деблокирует крепость от этой изнурительной блокады.
Долго ли мы сможем продержаться в наших осажденных крепостях без Монархии? Именно, исходя из стремления к свободе от сильных и богатых, нам и нужна Монархия. Монархия выгодна средним слоям населения. Республика - богатым.
А пока у нас «ни Царя, ни закона», как говорили наши предки про власть богатых и хитрых.
Западный проект мироустройства себя исчерпал и на смену ему должен прийти качественно другой, исторически альтернативный – скорее всего, русский Православный Царь. Потому что наша очередь. Потому что мы это можем. И в тех задачах, которые сегодня формулирует и решает российское государство, есть признаки такого проекта. Как говорится, управлять может любой Президент, а умереть за свой народ может только Царь Православный от самого Бога!
Помолимся о грядущем Царе Православном! А за грядущим Православным Царём от самого Бога, русский народ пойдёт на любой Подвиг! Слава Богу!
ПРАВОСЛАВНАЯ МОНАРХИЯ, государственная форма, преподанная человеку от Бога. В Библии приводится прямое наставление Господне: «Поставь над собою Царя, которого изберет Господь, Бог твой…» (Втор. 17, 15). По воле Всемогущего Бога Его Сын, Иисус Христос, сошел с Небес и воплотился и вочеловечился в дни Кесаря Августа, в VIII в. от основания Рима.
Новая жизнь, возрожденная Спасителем Иисусом Христом, жизнь Благодати, осуществляемая в Церкви Христовой, по воле Божией была вписана в имперский государственный строй. Этот строй она освятила. Этот строй она обновила. Этому строю она дала силу и способность быть сосудом, содержащим церковный столп и утверждение истины (см.: 1 Тим. 3, 15) и драгоценное вино Божественной благодатной жизни, основанной на евангельском слове.
Так бесконечно непреодолимой была сила, данная Церкви ее Основателем, что Церковь выдержала триста лет жестоких гонений, в течение которых побеждаемые делались победителями, смерть рассевала семена жизни, нищие духом обретали Царство Небесное и кроткие наследовали землю. С самого начала своего земного бытия тому обществу, которое воспринимало духовную жизнь, несомую Церковью, она несла освящение, утешение и утверждение (см.: 1 Кор. 14, 3).
Православная христианская монархия впервые появилась на исторической сцене в империи св. равноап. имп. Константина Великого. Постройка этой монархии всегда оставалась не доведенной до своего совершения, до сведения верха здания, но величие идеи этого построения само по себе имело величайшее нравственно-политическое значение, определявшее устремление человечества к наибольшей возможной гармонии человеческого общежития (политэмы). Идея эта, этот идеал, состоял в сочетании империи с христианством. Практическое осуществление этого принципа выражалось во взгляде императора на самого себя как на Божия служителя, действующего об руку с Церковью. Так о св. имп. Константине Великом свидетельствует знаменитый историк Церкви, современник Константина Евсевий Кесарийский.
Этот взгляд императора на себя немедленно отразился на законодательстве империи, и оно приобрело необыкновенную стройность, ибо оно прониклось человеколюбием и стремлением поддерживать добро и искоренять зло. Император перестал быть исполнителем воли народа, но сделался исполнителем воли Божией и Божия Закона. Но мало того, что таким стал взгляд императора на себя и на свое служение. Хотя утеснение язычества христианством шло медленно и немало оставалось язычников в той системе, которой в наше время присвоено наименование государственного аппарата, сила христианского императива к духовному подвигу была настолько велика, что его свет проникал повсюду. По примеру императора к идеалу христианской государственности стали относиться и другие, кто составлял звенья цепи в государственном механизме.
Хотя торжество христианского государства, т. е. империи Константина Великого, длилось едва только сто лет, претерпев поражение от варваров, оно и так оказалось победителем, ибо оно покорило варваров-язычников Христу Богу.
Было бы интересно вникнуть в историю событий, в чередовании которых христианская империя Константина Великого преодолевала в себе самой влияния языческого Рима, вплетала штрихи «Железного Рима» в себя самое, шествуя историческим путем, подпала под влияние римского католицизма и папства, схоластики и последовательно протестантизма. Но… оставив Рим и всеобщую историю, устремим все наше внимание к судьбам нашей Родины.
Русский народ был сильным народом еще за много веков до принятия христианства. Однако православная государственность начинается от Крещения Руси - от того дня, когда Русь приняла христианство. Предоставим материалистам по-своему оценивать это событие и вместо того чтобы слушать, что ползучий червь думает об орле, парящем в поднебесье, вместо того чтобы изучать по страницам советских историков материальные блага, пришедшие на Русь в результате Крещения, пойдем по тропинкам паломничьих путей, которыми истоптана вся Русская земля. Только так вы сможете узнать правду о монархическом правосознании русского народа.
Христова Правда, проникнув на Русскую землю, освятила Русскую государственность. Здесь, под властью князей, из которых многие и сами явили себя святыми, весь народ оказался устремленным «к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе» (Фил. 3, 14), ибо во всем русском народе веро- и нравоучение Православной Церкви сделалось краеугольным камнем всей культуры Руси. Она стала Святою (см.: Святая Русь), подобно тому как свята Церковь, объединяющая и святых, и кающихся грешников, и даже грешников, еще не кающихся, но способных к покаянию, ибо она является источником святости для ищущих освящения и стремящихся к нему.
Жили в Божьем мире. Жили ради Бога, ради Его славы и не ждали, чтобы здесь, на земле, исполнялись желания и чаяния, но на Небе и в Вечности ожидали своих венцов. Так в народном быту и характере воплощалось Святое Евангелие. Русь обновилась во Святом Крещении, ибо она восприняла тайну новой жизни, принесенной на землю воплотившимся Христом Богом.
Естественный мир до Христа не знал этой тайны и вне Христа не может знать ее и теперь. Тайна возрожденной новой, благодатной жизни христианской есть дух самоуничижения и смирения, исполненного любви, а познается эта тайна тем, кто устремляется по пути следования Христовым заповедям, взявши крест, как учил Господь (см.: Мф. 16, 24 и др.).
Русь всегда сознавала себя грешной и всегда возвышалась к святости. Здесь каждый человек проводил свою жизнь во внутренней борьбе, в невидимой брани со своими страстями, в борьбе против зла и на стороне добра. Пусть не все выходили победителями, но не было таких, кто был бы безразличен к своим падениям, кто не мучился бы ими. Падшие торопились восстать и исправиться: «… мы же востахом и исправихомся» (Пс. 19, 9).
Русь не один год превращалась в Святую Русь, но превращалась неуклонно, и, как бы замечательно это ни было, наше внимание особенно привлекается к тому, что в это Свято-русское время нашей истории христианский подвиг святости гармонично вписывался во все явления общественной и государственной жизни русского монархического самодержавного строя. В идеале каждый административный чиновник в решении всех своих служебных задач исходил из понятий христианского подвига. Этим принципом было проникнуто все общество. Ни римский католицизм, ни тем более протестантизм не дают той нераздельности между внутренней и внешней жизнью, которая требуется для гармоничного развития общественной и государственной жизни и которой открыт путь и все возможности в Православии. Не царями, а православным бытом русского народа создавалась русская государственная форма - православная монархия. Чего же более, если по нашей вере на содевание спасения должны быть обращены отнюдь не только все подвиги благочестия, но и житейские дела с гражданскими, оцениваются же они не по своему числу и внешнему значению, не по видимости их, но скорее по их невидимости, по тому, как они повлияли на сердце, чтобы исправить волю, насколько они свидетельствуют о чистоте воли, насколько при их посредстве и ради любви к Богу христианин смог сделать шаг, чтобы высвободиться из сети страстей, держащих его в рабстве греху.
Так русский народ и жил в духе праведности Христовой, жил «алча правды» (см.: Мф. 5, 6). В этом Русь и осуществляла свое призвание, а верность этому призванию со стороны всего народа сделала нашу Родину хранилищем Божественной истины и служительницей Евангельского благочестия.
Святая Русь, Православная Россия воспитала народ, чуждый западническому правовому понятию об общественности и о государственности. Дух христианского подвига и праведности много веков безраздельно господствовал на нашей Родине, он оставил глубокий след на сердце и на уме народа. Еще во время имп. Петра I русский народ жил в духе учения Св. Церкви, которой он держался «яко же рождшия его матери». Русскому народу не было надобности во внешнем бессердечном законничестве конституционного государства и он не стремился урвать себе хоть частичку государственной власти в своих эгоистических интересах. Наоборот, народ, крепкий в своем Православии, прежде всего заботился о чистоте совести, о смягчении сердца, о совершенствовании себя по слову Христову (см.: Мф. 5, 48). Поэтому и носителя власти, богоизбранного Царя, он окружал любовью, послушанием и готовностью сотрудничества и вручал своего богопоставленного Монарха не ревнивому надзору корысто-, често- и властолюбцев, желавших играть роль соучастников власти, но всесовершенной благодати Божией.
Н. Кусаков
Православная монархия есть самая древнейшая и самая естественная у всех народов. Первые демократии (Римская и Афинская) возникли уже позже, после первых в истории антимонархических революций и изгнания царей. Ячейкой государства является семья. В семье отец природно является начальником, а сын - подчиненным; власть отца не есть результат семейных выборов, но вручена ему естественным Законом Божиим (митр. Филарет Московский). Как из разросшейся семьи-племени возникает народ, так и из семейного единоличного возглавления - царское самодержавие. Как семейное, так и монархическое устройство есть установление Божие для земного существования греховного падшего человека. Первозданный человек, пребывавший в живом Богообщении, не подчинялся никому, кроме Бога, и был владыкой над неразумными тварями. Человек согрешивший, нарушивший Божественную иерархию подчиненности, отпавший от Бога, стал рабом греха и дьявола и как следствие этого стал подчиненным человеку, подобному себе. Греховная воля человека для ограничения своей разрушительной деятельности требует подчинения. Это Божественное установление имеет в виду единственно благо человека - ограничить распространение зла. И сама история подтверждает, что каковы бы ни были недостатки монархий, они не идут ни в какое сравнение с тем злом, какое приносят народам революции и анархии.
Монархическое правление установлено Богом по Своему подобию. «Бог, как Единый, установил власть единоличную, как Всемогущий - власть самодержавную, как Вечный - власть наследственную» (митр. Филарет Московский). Такова монархия вообще, независимо от ее духовного содержания; будучи установлена по подобию Божию, она уже имеет воспитательное религиозное значение. Христианская монархия сложилась и развивалась под непосредственным водительством и благодатным освящением Христовой Церкви и потому имеет особое духовное содержание.
Церковь есть также установление Божественное, как и монархическая государственность, хотя и несравненно высшее в силу своей Богочеловеческой природы. Поэтому она не могла иметь с ней принципиального противоречия, но со времен Константина Великого совместно с ней делала общее дело Божие на земле. После обращения император, по его собственным словам, стал исполнять функции «епископа (т. е. надзирателя) внешних дел Церкви», а сама монархическая государственность стала «внешней Церковной оградой».
Взаимоотношения Церкви и православной монархии наиболее ярко выражают два документа: 6-я новелла «О симфонии» имп. Юстиниана и «Епанагога» св. патр. Фотия, принятая в число основных законов имп. Василием Македонянином. Эти документы были восприняты Церковью, как выражающие ее учение по этому вопросу. Согласно им, Церковь и Православное Царство существуют в таком же единстве, как душа и тело, образуя единый живой организм. Конечно, Церковь может существовать и без христианской государственности, как и душа без тела, но это состояние неестественное. Из девятнадцати с половиной веков своего существования Церковь шестнадцать (от равноап. Константина до царя-мученика Николая II) прожила в Православном Царстве. Церковь и Царство связывают не юридические отношения, не разграничения сфер деятельности, но Истина - вера Церкви, которую Православное Царство признает своей истиной. Поэтому и преступления против веры и Церкви (проповедь безбожия, аморальности, все виды магии) в Православном Царстве являются также государственными преступлениями. Православный царь сознает себя слугой Божиим, исполнителем Его воли, а Православное Царство - орудием Промысла Божия в мире. Задача православного царя, по определению имп. Юстиниана, - сохранение в чистоте христианской веры и защита от всякого покушения Святой Апостольской Церкви. Православное Царство религиозно по своей природе и является особой Богоустановленной формой человеческого общества. Оно подчинено вере Церкви, как Божественной истине, и сама эта истина различно воплощается в государстве, в его культуре и быте.
Глубоко понимая духовные основы государственного бытия, Юстиниан писал: «Благосостояние Церкви есть крепость империи». Пока здорова душа, тело может сопротивляться любой болезни; при оставлении же тела душою неизбежна смерть.
Церковь не берет на себя земной власти, земной организации человеческой жизни, но дает и власти, и земной жизни духовную основу, внутреннее содержание, которое преобразует монарха в православного царя-помазанника, народный быт - в быт воцерковленный, а население страны - в православный церковный народ.
В едином служении делу Божию - в создании на земле Царства Божия - Церковь и Царство составляют одно целое, один организм, хотя и «неслиянно», но и «нераздельно», подобно тому как существуют два естества (Божественное и Человеческое) в едином Лице Христовом. Царство получает веру и благодать освящения от Церкви, а Церковь, не изменяя своей таинственной духовной природе, поручает этому Царству ограждать себя от внешних врагов. Эта православная «симфония» (см.: Симфония властей) принципиально отличается от «папоцезаризма» (государственно-административное господство Церкви) и от протестантского «цезарепапизма» (власть над Церковью абсолютного монарха, не ограниченного ни верой Церкви, ни ее канонами, которые есть ее еретические извращения). В Православном Царстве, согласно Юстиниану, «ни один закон не имеет силы, если он противоречит церковным канонам».
Именно неслиянность и неразрывность Церкви и Царства, их живая связь отражены в двойном совместном служении царя и Патриарха. Помимо своего места в Церкви, определяемого канонами (первый среди равных ему епископов), Патриарх есть представитель Церкви в государстве, надзиратель за его Православием. Само государство возлагает на Церковь обязанность учить и предоставляет ей в этом монопольное право. От царя же, согласно «Епанагоге», требуется верность Православию, т. е. всему учению Церкви, и жизни, основанной на этом учении. Тем самым царская власть подчинена истине, хранимой Церковью. Сам царь получает от Церкви особую харизму - особый дар Святого Духа на свое царское служение. Это происходит во время таинства его венчания на царство и Миропомазания. Существенными моментами этого являются исповедание царем Символа веры и его присяга Богу на сохранение веры в ее целости в особой коленопреклонной молитве царя, а также молитва царя за народ и народа за царя. В ответ на этот обет верности царя ему преподается особая «благодать царства» через возложение рук Патриарха, помазание св. миром и через Причащение по священническому чину.
Царь-Помазанник не просто благословенный Богом правитель, но и особый чин в самой Церкви, особый хранитель Вселенской Церкви, имеющий право собирать церковные Соборы и председательствовать на них. Такой Царь-Помазанник всегда был в Церкви в единственном числе: сначала византийский император, а потом русский царь. Православная Вселенская Церковь, даже находившаяся в других странах, всегда поминала царя особо, как своего покровителя. Так, для окончательного утверждения этого титула за Иваном Грозным недостаточно было Собора русских архиереев, но требовалось подтверждение от всех восточных Патриархов.
Великие князья русские, владетели сербские, грузинские, болгарские были защитниками Церкви лишь в своих областях. Они возводились на княжение также с благословения Церкви, но по иному чину («Во еже благословите князя»), который включал венчание князя, но не имел Миропомазания. Конечно, и они по своему служению были христианские государи, неразрывно сознающие себя как чадами Церкви, так и национальными правителями, защитниками интересов как христианства, так и своего народа. Они жили целиком церковным бытом, имели своих духовников, через которых так же, как и через архипастырей, Церковь влияла на их христианскую совесть. Множество святых благоверных князей прославлено Богом нетлением мощей и чудесами именно за свое служение христианских государей. Русская Церковь знает около 70 святых князей и княгинь, не один десяток их насчитывают Церкви грузинская, сербская и болгарская. Это и князья-мученики, убитые за Христа от неверных, и князья-страстотерпцы, пострадавшие от лжебратий, и равноапостольные государи - распространители Христовой веры в своих странах, и князья-иноки, и князья-воины, положившие живот свой за веру и отечество.
Византийские благоверные цари являют еще и особый тип благочестия - умирителей Церкви, собиравших Вселенские и Поместные Соборы, низлагавшие еретиков. Среди таких царей видим и глубоких богословов вроде имп. Юстиниана, и церковных песнописцев, как имп. Лев Премудрый, чьи стихиры и поныне воспевает Церковь, и ревнителей монашеской жизни, в самом дворце живших почти по уставу Студийского монастыря. Каков был круг интересов даже у женщин - членов царской семьи, красноречиво говорит свидетельство дочери имп. Алексия Комнина Анны: у них за обедом регулярно читали св. отцов, преимущественно Максима Исповедника (одного из глубоких богословов-созерцателей). На богослужении цари сами читали Апостол, несли свечу перед св. Дарами, на крестных ходах носили икону Нерукотворного Спаса. Всем известно, что Владимир Мономах заповедовал своим детям даже в седле творить молитву, а сам имел в седельной сумке Псалтырь, которую читал ежедневно. Перед смертью и византийские цари, и наши князья, как правило, принимали монашеский постриг, чтобы отойти ко Господу в иноческом звании. Это же звание принимали и княгини-вдовы, избегающие второго брака.
Христианские цари Византии построили сотни монастырей, тысячи храмов, множество благотворительных учреждений (домов для сирот, больных и престарелых). По их инициативе были направлены миссии с христианской проповедью к армянам, грузинам, арабам, эфиопам, готам, позже - к славянам. Юстиниан видел свою задачу христианского царя в том, «чтобы весь мир стал христианским». С этой же целью еще Константин Великий заступался за гонимых христиан персидских и готских, а позже Юстиниан - за христиан арабских, страдавших от иудеев.
История распространения христианства достаточно ясно показывает роль православных государей. Первыми христианами Армении, Грузии, Эфиопии, Болгарии, Великой Моравии, Чехии, Руси были их государи. Первые христиане Руси - это благоверные князья Аскольд и Дир, обращенные к вере чудом Божией Матери и запечатлевшие верность Христу мученической кончиной; это равноап. кн. Ольга, это восприемник русского народа от купели Крещения, его крестный отец равноап. кн. Владимир, по горячей вере которого русский народ сподобился рождения от воды и Духа прежде оглашения в вере. Всем известна роль киевских вел. князей в распространении христианства на Руси, строительство ими храмов и монастырей. Насколько долго христианство считалось «княжеской верой», говорит тот факт, что уже столетие спустя после Крещения Руси, по свидетельству окружного послания митр. Киевского Иоанна, многие из простонародья полагали, что венчаться, соблюдать посты, молиться в церкви и исповедоваться должны одни князья и бояре.
Православный царь, являясь орудием Промысла Божия, несет совершенно особое служение - в симфонии с Церковью быть «удерживающим» мировое зло. Ап. Павел во 2-м послании к Солунянам, предсказывая пришествие антихриста к концу мировой истории, говорит: «Тайна беззакония уже в действии, только не совершится, доколе не будет взят от среды удерживающий теперь». По единогласному толкованию св. отцов, от св. Златоуста до свт. Феофана Затворника - под «удерживающим» разумеется христианский государь Рима: во времена св. Златоуста - император Второго Рима - Византии, во времена свт. Феофана - русский царь Третьего Рима - Москвы.
Первым это служение «удерживающего» получил и исполнял Константин Великий по особому благословению Божию (вспомним знамение Креста и надпись: «Сим победиши»). Именно благословением Божиим и мечом св. Константина были низложены злейшие враги Церкви Христовой Максенций и отступник Ликиний, а христианская вера стала господствующей в империи после двух с половиной веков гонений (причем сами христиане составляли не более 10% населения). Позднее христианским государям многократно приходилось мечом защищать Церковь, смирять ярость варваров, язычников и отступников. А. Тускарев
После отрицания Петром I верховного значения Церкви в государственных делах идея русской православной монархии была подорвана. На ее месте начал создаваться какой-то гибрид с полурусским содержанием и превдозападной формой. Для законности русские императоры и императрицы продолжали короноваться на царство в Церкви. Делалось это с большой примесью формальности. Народу понадобилось два века, чтобы «просветиться» до такой степени, что столь равнодушно отнестись к убийству Помазанника Божия.
По идее русской монархии только Бог является источником власти монарха! Эта мысль была с предельной честностью сформулирована Иваном Грозным в одном из его писем кн. А. М. Курбскому, сбежавшему в Литву и оттуда, с безопасного расстояния, затеявшему свой диспут. «Ваше дело холопье повиноваться, а я, - пишет Царь, - за Вас отвечу перед Богом!»
Если мы согласимся, что русская православная монархия может существовать только тогда, когда и монарх, и его подданные будут истинно верующими христианами, то проблема восстановления монархии в России становится проблемой восстановления христианства. Сразу же оговорюсь, сказав, что проблема восстановления христианства также актуальна и среди русских, проживающих за рубежом. Люди, представляющие себе восстановление монархии как свержение коммунизма и прикрепление этикетки «монархия» к образовавшемуся после этого свержения обществу, просто-напросто недопонимают исторических основ русской монархии или же путают идею русской монархии с идеей русской империи. Восстановить империю будет еще трудней, чем монархию. В то время как монархия является почти натуральной формой правления, с точки зрения верующего христианина, империя не может претендовать на такую же приемлемость. Именно поэтому Православие для советской власти было основным идеологическим врагом.
По почину Петра I русская религиозно-философская мысль потеряла всякое влияние на русское государственное устройство. Преемники Петра возвели раболепство перед западными (атеистическими) мыслителями почти в культ. Т. о., в XIX в. русская религиозно-философская мысль мало изучалась, и не только мало изучалась, но о ее существовании подавляющее большинство русских образованных людей просто не подозревало. Мало кто, напр., из русской интеллигенции к. XIX - н. XX в. слыхал об учении св. прп. Серафима Саровского. А ведь оно по своей глубине и универсальности никак не уступает западной философской мысли. Правда, с важной разницей: в его трудах все базируется на вере, а не на неверии (или же «вере» в силу человеческого разума). Или кто (уже в XX в.) серьезно относился к трудам Л. А. Тихомирова (после его прозрения и «измены» революционерам и перехода в лагерь «мракобесов»)?
Анализируя поведение большинства русских царей и цариц послепетровского периода, невольно приходишь к мысли, что и они тоже не уяснили себе истинную роль русского православного монарха. Так, с легкой руки Петра I русское духовенство православное зачастую подвергалось гонению, а в остальное время, вплоть до революции 1917 года, играло роль скорее обрядовую, чем роль духовного воспитателя и хранителя духовных ценностей. Неудивительно, что в то время как русское духовенство сыграло решительную роль в освобождении от татаро-монгольского ига, а позже - в спасении страны от полного упадка в Смутное время, в 1917 оно такой роли не играло. Революция, будучи делом государственным, не касалась Церкви согласно «славному» принципу отделения Церкви от государства, принявшему к этому времени значение нерушимого закона.
Поэтому трудно найти какие-либо серьезные положительные труды об основах русской православной монархии, которые были бы написаны в течение последних двух столетий. Модным и охотно принимаемым «прогрессивной частью» русского общества стало порицание монархии вообще и русской в особенности. За редкими исключениями русские мыслящие люди искали ответов на Западе. Подавляющая часть русской публицистики отражает увлечение западными (при этом социалистическими) идеями и отречение от всего русского, а особенно - от идеи русской православной монархии.
Одним из теоретиков идеи русской православной монархии допетровского периода, несомненно, является царь Иван Грозный, чьи толкования идеи русской монархии были ясно выражены в его многочисленных письмах.
Государственное управление, по Грозному, должно представлять собою стройную систему. Представитель аристократического начала кн. Курбский упирает преимущественно на личные доблести лучших сильных во Израиле (не то же ли мы слышим в требованиях конституции триста лет спустя?). Иван относится к этому как к проявлению политической незрелости и старается объяснить князю, что личные доблести не помогут, если нет правильного строения, если в государстве власти и учреждения не будут расположены в надлежащем порядке. «Как дерево не может цвести, если корни засыхают, так и это: аще не прежде строения благая в царстве будут, то и храбрость не проявится на войне. Ты же, - говорит царь, - не обращая внимания на строения, прославляешь только доблести».
На чем же, на какой общей идее воздвигается это необходимое строение, «конституция» христианского царства? Иван в пояснении вспоминает о ереси манихейской: «Они развратно учили, будто бы Христос обладает лишь небом, а землею самостоятельно управляют люди, а преисподнями - дьявол». «Я же,- говорит Царь,- верую, что всеми обладает Христос: небесным, земным и преисподним… и вся на небеси, на земли и преисподней состоит Его хотением, советом Отчим и благоволением Святого Духа». Это Высшая власть налагает Свою волю и на государственное «строение», устанавливает и царскую власть.
Ересь манихейская, кстати, и есть тот самый принцип отделения Церкви от государства, за который ратовали «западники» в России.
Права верховной власти в понятиях Грозного определяются христианской идеей подчинения подданных. Этим дается и широта власти, в этом же и ее пределы (ибо пределы есть и для Грозного). Но в указанных границах безусловное повиновение царю как обязанность, предписанная верой, входит в круг благочестия христианского. Если царь поступает жестоко или даже несправедливо, это его грех. Но это не увольняет подданных от обязанности повиновения. Если даже Курбский и прав, порицая Ивана как человека, то от этого еще не получает права не повиноваться Божественному закону: «Не мни, праведно на человека возъярився. Богу приразиться: ино бы человеческое есть, аще и порфиру носить, ино же божественное». Поэтому Курбский своим поступком свою «душу погубил». «Если ты праведен и благочестив, - говорит царь, - то почему же ты не захотел от меня, строптивого владыки, пострадать и наследовать венец жизни?» Зачем «не приревновал еси благочестия» раба твоего Васьки Шибанова, который предпочел погибнуть в муках за господина своего?
Противоположение нашего принципа верховной власти и европейского вообще неоднократно заметно у Ивана и помимо полемики с Курбским… Он ясно понимает, что представляет собой иной высший принцип. Если бы у вас, говорил он шведскому королю, было совершенное королевство, то отцу твоему архиепископ и советники, и вся земля в товарищах не были бы. Он ядовито замечает, что шведский король «точно староста в волости», показывая полное понимание, что этот «несовершенный» король представляет в сущности демократическое начало. Так и у нас, говорит царь, «наместники новгородские люди великие», но все-таки «холоп государю не брат», а потому шведский король должен бы сноситься не с государем, а с наместниками. Такие же комплименты Грозный делает и Стефану Баторию, замечая послам: «Государю вашему Стефану в равном братстве с нами быть не пригоже». В самую даже крутую для себя минуту Иван гордо выставляет Стефану превосходство своего принципа: «Мы, смиренный Иоанн, царь и великий князь всея Руси, по Божьему изволению, а не по многомятежному человеческому хотению». Как мы видели выше, представители власти европейских соседей для Ивана суть представители идеи «безбожной», т. е. руководимой не Божественными повелениями, а теми человеческими соображениями, которые побуждают крестьян выбирать старосту в волости.
Вся суть царской власти, наоборот, в том, что она не есть избранная, не представляет власти народной, а нечто высшее, признаваемое над собой народом, если он «не безбожен». Иван напоминает Курбскому, что «Богом цари царствуют и сильные пишут правду». На упрек Курбского, что он «погубил сильных во Израиле», Иоанн объясняет ему, что сильные во Израиле - совсем не там, где полагает их представитель аристократического начала «лучших людей». Земля, говорит Иван, «правится Божиим милосердием и Пречистыя Богородицы милостью и всех святых молитвами и родителей наших благословением, и последи нами, государями своими, а не судьями и воеводами и еже ипаты и стратиги».
Не от народа, а от Божией милости к народу идет, стало быть, царское самодержавие. Иван так и объясняет: «…Самодержавие Божиим изволением… началось от Владимира Святого, Владимира Мономаха и так далее и через ряд государей, - говорит он, - даже дойде и до нас смиренных скипетродержавие Русского Царства…»
Царская власть дана для поощрения добрых и кары злых. Поэтому царь не может отличаться только одной кротостью. «Овых милуйте рассуждающе, овых страхом спасайте», - говорит Грозный. «Всегда царям подобает быть обозрительными: овогда кротчайшим, овогда же ярым: ко благим убо милость и кротость, ко злым же ярость и мучение: аще ли сего не имеет - несть царь!» Обязанности царя нельзя мерить меркой частного человека. Иное дело свою душу спасать, иное же «о многих душах и телесах пещися». Нужно различать условия. Жизнь для личного спасения - это «постническое житие», когда человек ни о чем материальном не заботится и может быть кроток, как агнец. Но в общественной жизни это уже невозможно. Даже святители, по монашескому чину лично отрекшиеся от мира, для других обязаны иметь строение, попечение и наказание. Но святительское запрещение - по преимуществу нравственное. «Царское же управление (требует) страха, запрещения и обуздания, и конечного запрещения» ввиду «безумия злейшего человеков лукавых».
Власть столь важная должна быть едина и неограниченна. Если управляемые будут не под единою властью, то хотя бы они в отдельности были храбры и разумны, общее правление окажется «подобно женскому безумию». Царская власть не может быть ограничиваема даже святительской…
Еще более вредно ограничение царской власти аристократией. Царь по личному опыту обрисовывает бедствия, нестроения и мятежи, порождаемые боярским самовластием. Расхитив царскую казну, самовластники, говорит он, набросились и на народ: «Горчайшим мучением имения в селах живущих пограбили…»
Положить предел этому хищничеству может лишь самодержавие. Однако же эта неограниченная политическая власть имеет, как мы выше заметили, пределы. Она ограничивается своим собственным принципом…
Ответственность царя - перед Богом, нравственная, впрочем, для верующего вполне реальная, ибо Божия сила и наказание сильнее царского. На земле же перед подданными царь не дает ответа. «Доселе русские владетели не допрашиваемы были… ни от кого, но вольны были своих подвластных жаловать и казнить, а не судились с ними ни перед кем».
Т. о., восстановление монархии требует восстановления истинного христианского мировоззрения, т. е. совершенно реального ощущения Промысла Божия в земных делах. Само собою разумеется, что никакого разговора об отделении Церкви от государства здесь и быть не может. Наоборот, именно Церковь должна следить за тем, чтобы нравственные устои постоянно поддерживались и соблюдались. Именно Церковь должна заниматься воспитанием граждан. И именно Церковь должна быть верховным нравственным авторитетом во всех вопросах.
Поэтому вопроса о восстановлении монархии, строго говоря, нет. Есть вопрос о восстановлении Православия в будущей России. Для истинно верующего христианина монархическая форма правления является сама собой разумеющейся. Религиозное миросозерцание нации порождает инстинктивное стремление к истинно монархической власти, и тот же инстинкт подсказывает в общих чертах многие необходимые для монархического строения истины.
Для верующего понятно, что только реальная связь с Божеством способна дать силу жить нравственным идеалам. Как бы то ни было, в исторической действительности всеобъемлющий идеал, способный объединять все цели, все стороны жизни на почве нравственной, человечество находило именно в религии. Те или иные религиозные концепции, точно так же как те или иные настроения религиозного сознания, могущественно влияют на общественную и политическую жизнь (несмотря на все попытки «отделить» Церковь от государства).
Отсюда ясно, что наиболее твердую почву для монархии дает именно христианство.
В самом деле, власть монарха возможна лишь при народном признании. Но, будучи связана с Высшей Силой, она является представительницей не народа, а той Высшей Силы, из которой вытекает нравственный идеал. Признавать верховное господство этого идеала нация может лишь тогда, когда верит в его абсолютное значение, а стало быть, возводит его к абсолютному личному началу, т. е. Божеству. Проистекая из человеческих сфер, идеал не был бы абсолютен; проистекая не из личного источника, не мог бы быть нравственным. Т. о., подчиняя свою жизнь нравственному идеалу, нация, собственно, желает себя подчинить Божественному руководству, ищет верховной власти Божественной.
Это и есть то необходимое условие, при котором единоличная власть способна перерастать значение уполномоченной и становится верховной, уполномоченной от Божества, а поэтому не только совершенно независимой от людей, но выше всякой человеческой власти.
Именно уже значительно потускневшее религиозное сознание дало место и той теории абсолютизма, по которой народ будто бы отрекается от своей власти в пользу монарха. В действительности это идея не монархии, а цесаризма, вечной диктатуры, т.е. в основе идея демократическая. По идее монархической народ вовсе ни от чего своего не отказывается, а лишь проникнут сознанием, что верховная власть, по существу, принадлежит не ему, а той Высшей Силе, которая указывает цели жизни человеческой. Народу не от чего отказываться, он просто признает власть Бога и тот факт, что в государственных отношениях она вручается монарху не народом, а Божественной волей. При таком понимании власть монарха не есть народная, не из народной власти истекает и не народную волю призвана выражать. Но, с другой стороны, эта власть существует не для самой себя, как это может случиться при абсолютизме, но для народа, для исполнения миссии, свыше указанной. Т. о., монархическая власть составляет служение, а не привилегию.
Настоящая монархия этой своей отвлеченностью от народной власти и народной воли и в то же время своей подчиненностью народной вере, народному духу, народному идеалу именно и приобретает способность быть властью верховной.
Святой Иоанн Златоуст писал: «Имея попечение о благоустройстве людей, чтобы многие из них не жили бессмысленней зверей, Бог учредил власть начальников и царей, как бы бразды для управления кораблем». Златоуст же говорит: «Итак, должно воссылать великую благодарность Богу и за то, что есть цари, и за то, что есть судьи».
Св. Исидор Пелусиот свидетельствовал: «Начальство и власть царская установлены Богом. Но если какой злодей-беззаконник восхитит сию власть, то не утверждаем, что поставлен он Богом, но говорим, что попущено ему».
Свт. Григорий Богослов утверждает: «Блажен, кто многотрудными руками чтит Царя и для многих служит законом жизни».
Свт. Дмитрий Ростовский учит: «Лицо и сан Царя христианского на земле есть живой образ и подобие Христа Царя, живущего на небесах».
Преп. Серафим Саровский наставляет: «После Православия они (цари) суть первый долг наш русский и главное основание истинного христианского благочестия». А также: «В очах Божиих нет лучшей власти, чем власть Православного Царя».
Неоднократно высказывался на тему монархической власти и митрополит Филарет (Дроздов) . В частности, он писал: «Благо народу и государству, в котором единым, всеобщим и вседвижущим средоточием, как солнце во вселенной, стоит Царь, свободно ограничивающий свое неограниченное самодержавие волею Царя Небесного, мудростию яже от Бога… Народ, чтущий Царя, благоугождает через сие Богу, потому что Царь есть устроение Божие… Бог по образу Своего небесного единоначалия утвердил на земле Царя; по образу Своего небесного вседержительства устроил на земле Царя самодержавного; по образу Своего царствия непреходящего… поставил на земле Царя наследственного».
Св. праведный Иоанн Кронштадтский учительствовал и по-отечески наставлял: «Запомните: если не будет монархии - не будет и России. Только монархический строй дает прочность России, при конституции она вся разделится по частям». Он же предупреждал: «Держись же, Россия, твердо веры своей, и Церкви, и Царя Православного, если хочешь быть непоколебимою людьми неверия и безначалия и не хочешь лишиться царства и Царя Православного». К нам обращается Всероссийский пастырь из прошлого: «А вы, друзья, крепко стойте за Царя, чтите, любите его, любите Святую Церковь и Отечество и помните, что самодержавие - единственное условие благоденствия России; не будет самодержавия - не будет России».
Вторит ему преподобный Варсонофий Оптинский : «Наш Царь есть представитель воли Божией, а не народной. Его воля священна для нас, как воля Помазанника Божия; мы любим его потому, что любим Бога. Славу же и благоденствие дарует нам Царь, мы принимаем это от него как милость Божию. Постигает ли нас бесславие и бедствие, мы переносим их с кротостью и смирением, как казнь небесную за наши беззакония, и никогда не изменим в любви и преданности Царю».
Св. Патриарх Тихон обращался к верующим: «Царь есть «батюшка» для народа, как трогательно называет его сам народ. Мы же, братия, будем молить Господа, дабы Он и на далее сохранил для России Царя самодержавного и даровал ему разум и силу судить людей и державу Российскую в тишине и без печали сохранити».
Есть и примечательные высказывания зарубежных иерархов. Например, Антоний IV, Патриарх Константинопольский , утверждал: «Невозможно христианам иметь Церковь, но не иметь Царя. Ибо Царство и Церковь находятся в тесном союзе и общении между собою, и невозможно отделить их друг от друга».
Григорий IV, Патриарх Антиохийский , говорил: «Святая, Богом благословенная и Ему угодная форма государственного правления есть самодержавная, возглавляемая самим Богом поставленным Единодержавным Скипетродержцем Царем, который есть не обыкновенный человек, а Помазанник Божий, получивший при священном помазании сугубую благодать на великое и трудное дело управления народом». Он же подчеркивал следующее: «Укреплять святую мысль через Писание, быть верным защитником Православной веры, самодержавного Царя и Отечества есть славное и святое дело, самое главное, дело первостепенной важности и приятное Богу».
Промыслитель Господь, конечно, найдет способ доходчиво явить нам свою волю и указать законного Царя, помимо давно упраздненных историей законов, под юридическое действие которых давно не подпадает ни один генетический наследник бывшего императорского Дома Романовых.
И закончим мы цитирование мыслей знаменитых учителей и пастырей Церкви мыслями прот. Иоанна Восторгова . Он писал: «Вместе с верою и любовью к Богу непоколебимая, веками утвердившаяся и освященная церковью любовь к Царю служила могучим оплотом нашей народности в исторических судьбах ее… Господь Бог устроил Царя в Свое место, посадил на царском престоле суд и милость».
Сегодня, посягнув на священные основы нашей государственности на монархический строй, упорствуя в нежелании признать очевидным факт, что самодержавие не анахронизм, а единственное условие нашей национальной и государственной жизни, мы, сами того подчас не понимая, бросаем безумный вызов Божественному промыслу о нас. Упорствуя в сатанинской гордыне, в неприятии непреложной истины, мы роем себе и нашим детям не просто могилу, а прямо пропасть в зев ада.
Из книги В. Ларионова. Православная монархия. Национальная монархия в России. Утопия, или Политическая реальность
Андрей ЗУБОВ, профессор МГИМО (У) МИД России, заведующий кафедрой истории религии Православного университета во имя св. ап. Иоанна Богослова, МоскваХриста у нас не отнимут ни в республике, ни в монархии
Православный может быть монархистом, может им и не быть. Различные политические модели никак не связаны с верой человека. А связаны они с тем, что в данный момент потребно обществу, в котором он живет. Вспомним опыт Ветхого Завета: когда вера израильского народа ослабла, люди попросили Самуила вместо судейства (а говоря политическим языком - вместо прямой демократии, в которой люди свободно сообразовывали свое поведение с волей Божьей) ввести монархию. И Бог сказал Самуилу: Не тебя они отвергли, но Меня. Дай им по их просьбе, но вначале скажи им права царя (1 Цар 8:7–11). То есть люди сознательно ограничили свою свободу, потому что в этой свободе им было тяжко ходить перед Богом. И монархия возникает именно на этом духовном уровне общества. Иными словами, если уровень сравнительно низкий, тогда монархия предпочтительна перед республикой. Если же этот уровень падает еще ниже, и люди вообще забывают о Боге, говоря, что будут сами управляться по своей воле, то устанавливается светская республика, вовсе игнорирующая религиозные и нравственные принципы.
Однако когда общество начинает подниматься в своем христианском самосознании, то и монарх со временем становится ненужным. Почему? Потому что люди сами могут найти свои пути в хождении перед Богом. И даже при всех эксцессах, связанных с общественными отношениями, примеры таких государств в истории есть: Псковская республика была христианским политическим сообществом немонархического типа, или Венецианская республика, или ганзейский Бремен. Поэтому я и считаю, что монархия просто соответствует определенному типу общества.
И, наконец, мы должны помнить, что христианская монархия как таковая - это своего рода противоречие. Для нехристианских сообществ монарх - это образ небесного бога, спаситель. Именно так монарх понимался, скажем, в Шумерском государстве или в Древнем Египте. Но для христианина таким спасителем является всегда только сам Иисус Христос. Неслучайно Нафанаил обратился к Нему: Ты Сын Божий, Царь Израилев (Ин 1:49). И никакой царь-человек спасителем быть не может. Более того, христианин знает, что «всяк человек - ложь». И любой историк скажет, что подавляющее большинство царей - это грешные люди, которые, несмотря на все свои помазания, во много раз хуже своих подданных. В этом, кстати, тоже нет ничего удивительного: все христиане - помазанники Божьи, их всех помазуют в таинстве миропомазания. Но среди них, и это всем известно, есть и праведники, и грешники. Так же и царь. Поэтому царь в христианском обществе - это не священная фигура, как в языческих культурах. Это, скорее, военный предводитель или администратор. Аналог в восточных обществах - великий визирь, второй после царя человек. И вот царь в христианском обществе - как раз такой второй. А над ним есть истинный Царь и Спаситель - Иисус Христос. А Христа у нас никогда никто не отнимет - ни в республике, ни в монархии. И христианин должен быть подданным своего истинного Царя - Христа. А политическая модель выбирается исходя из того, что потребно в данный момент его обществу, а не на основе богословских принципов. Потому что в христианстве эти принципы находятся по ту сторону политического режима.
